Руины (ЛП)

Раздался хохот: судя по всему, давным-давно заколдованные, испещрённые трещинами черепа лязгали челюстями. Камни пришли в движение, образовали линию и на миг обрели очертания бледной змеи. А потом гигантская тень накрыла его. Тэган поднял голову. Адский дракон навис прямо над ним, раззявив пасть и набрав воздуха, намереваясь сделать выдох, который точно убьет Тэгана, если тот не увернется. Но эльф медлил слишком долго, и времени на заклинание не оставалось. Однако он решил попытать счастья, и в этот момент тёмный дракон взмахнул крыльями и сменил направление, а эльф почувствовал что-то холодное справа от себя.

Авариэль повернул голову. Призрачный дракон был совсем рядом — прозрачный, нематериальный, но почему-то казавшийся реальнее всего остального в мире. И ему хватило бы мига, чтобы вытянуть шею и схватить эльфа.

Взгляд духа парализовал Тэгана, и тот упал на землю. Наклонив голову, дракон поравнялся с ним. Скорее всего, будучи привидением, он мог видеть Ночного Ветра. Когда он смотрел на эльфа, в пустом призрачном черепе стали четко видны черные глаза.

Тэган еле сдерживался, чтобы не вытащить меч Рилитара. Вместо этого он заставил себя лежать спокойно и лишь глядел на огромного призрака. Спустя миг тот поднял голову и зарычал на паривших сверху адских. Чары Бримстоуна сработали, заставив духа считать Тэгана нежитью и, соответственно, не причинять ему вреда.

А змеи Тартара, несмотря на свое происхождение, были живыми, которые вторглись на его территорию. Рептилии ретировались, избегая конфликта с призраком.

Некоторое время Тэган раздумывал над тем, чтобы остаться здесь, в месте, где прислужники Саммастера до него точно не доберутся. Но Ночной Ветер не имел ни малейшего понятия о том, сколько у него в запасе времени прежде, чем действие заклятия прекратится. И эльф не мог заставить себя пробыть долго возле призрака. Даже присутствие драколича не было таким пугающим. Тэган отлетел в дальний конец владений духа.

Он воодушевился. Может, адские его потеряли? Но нет: стоило Тэгану отлететь от призрака, как парившие неподалёку змеи устремились к эльфу.

Одна из рептилий прорычала заклятие. Жар опалил тело Ночного Ветра, его повело, а крылья утратили былую прыть: защищавшие его чары развеялись.

Тэган ещё мог применить заклинание ускорения, а вот с невидимостью авариэль ничего не мог поделать. Тэган произнёс заклинание, и по бокам возникли его точные копии. Правда, это не слишком помогло: фантомы были уничтожены один за другим, а затем смертоносное дыхание тараном ударило и самого Ночного Ветра.

Эльф падал. Ему удалось заставить себя перебороть болевой шок и расправить крылья. Они всё ещё работали и помогли избежать стремительного падения, но каждый взмах причинял невыносимую боль. Ночной Ветер повернул и устремился в направлении еле угадывавшейся во тьме башни. Если верить Каре, то окружавший постройку мрак был самым опасным местом в долине из-за древней магии, а твари из Тартара избегали его так же, как и призрачного дракона.

Рептилии с шипением и хрипом прибавили ходу, намереваясь настичь Тэгана прежде, чем он ускользнет как в прошлый раз. Дыхание прошло от него на расстоянии пальца, а затем авариэль влетел во тьму.

Он одновременно потел и мерз, радовался и падал духом, чувствовал слабость и бодрость, спокойствие и ярость, был слеп и видел непередаваемо четко, был голоден и в то же время сыт донельзя. Мозг кипел, грозя взорваться под напором противоречивых эмоций.

Прочь, прочь! Ни о чём не думать, кроме полёта.

Он попытался очистить разум, и стало относительно терпимо. Спустя пару ударов сердца эмоции исчезли вообще, словно магия спасовала.

Но Тэган сомневался в подобном везении. Певец клинка подозревал, что последует ещё одна атака, прежде, чем он выберется. Но вот что его жд…

Мама ругала его, а он лишь стоял, потупив голову. Она терпеть не могла, когда он лазал по деревьям или увитым плющом стенам поместья, и не понимала, почему его так манит высота. Он и сам не мог понять.

Как, впрочем, и почему ему нравятся то или иное занятие. Как потомок одной из богатых семей Лирабара, он фехтовал, ездил верхом, охотился, принимал участие в турнирах. С возрастом список его хобби пополнили танцы, девицы лёгкого поведения, выпивка и азартные игры. В общем, ему нравилось всё, что нравится любому юноше в его возрасте.

Однако он никогда не переставал забираться всё выше и выше, даже когда у него зудели от боли плечи. Высота притягивала его к себе: покоряя очередную вершину, он всегда хотел прыгнуть вниз. Нет, он вовсе не был самоубийцей, причины назвать не мог.

Родители прощали, когда он просаживал огромные суммы на дорогие наряды и игры, когда от него беременели служанки, когда он вызывал из-за пустяков своих противников на дуэль. Но им не нравилось, когда он рвался вверх. Родители говорили, что это убьёт его, и грозили лишить всех денежных средств и поддержки, если он немедленно не прекратит.