Рука

Правильно сказал мне один умник, когда я пытался, по долгу службы, поверьте, вербануть его затесаться в компанию литераторов, что личный покой – это воплощенная в состоянии самая невинная и достойная форма любви к себе. А себя он любит больше, чем советскую власть и ее органы. Поэтому подыщите, полковник, для ваших дел того, кому покой только снится, или того, кто себя ненавидит, а меня, пожалуйста, оставьте в покое. Наглец… Больше я его, однако, не беспокоил…

Я к чему все это набалтываю? К тому, что, наблюдая за Сталиным, я впервые с его помощью заметил, какую бессознательную ошибку совершают люди, ВЫХОДЯ ИЗ СЕБЯ, в желании избавиться от власти нечистой силы и убивая тех, кого в данный момент они считают ответственными за нарушение элементарных норм Бытия.

И вот Сталин пронюхал, как хороший сантехник человеческих душ, что миллионы людей, обьевшиеся за двадцать лет туфтовой падали, лишившиеся в ходе Великого Зксперимента привычных представлений, расшатавшие себе все традиционные связи, потерявшие социальные и нравственные ориентиры, разлученные с близкими и религией, ошалевшие от перманентных стрессов и резких перепадов политического давления, чисток, проработали, театрализованых шельмований, отравленные пропагандой основной идеи, вот-вот смогут, в отличие от несчастных обезьян, собак и белых крыс, задуматься о причинах их вовлеченная в эксперимент Разума. Тогда они поймут истинный смысл своего участия в нем и закономерности вырождения жизни Души в клетках и загонах советской действительности. Может произойти взрыв. Опасно.

Трупные яды тлетворной идеи гуляли, как бесенята, в Сталине и в организме страны. Нужно было очиститься от них, и всеобщее очищение было бы возможным при наличии одной единственно правильной линии отсчета вины. Отсчета не от ближнего, кем бы он, негодяй, ни работал, и как бы, сукоедииа, ни насолил тебе лично, а отсчета вины от САМОГО СЕБЯ.

Сталин нелепо полагал, что не будь Маркса и Ленина с ихними разумными на первый взгляд, но в сущности античеловеческими и богоборчесиими учениями, то он, Джугашвили, с его гангстерскими замашками давно стал бы богатеем и боссом и катил бы сейчас по шикарной автостраде на собственном «Линкольне» с летящей впереди собакой, напевая во всю глотку «Сулиио» и поглаживая рукой в шоферской краге нежную коленку Любки Орловой.

Но Дьявол с известного времени прописан, проживал и проживает в нас самих. При сведении счетов с Дьяволом не надо забывать, гражданин Гуров, что вы – его самое близкое от вас местожительство. Не надо бегать с топором или другим каким-нибудь излюбленным вашим холодным оружием по улицам, кроя черепа и дурея от чужой, якобы очищающей вас крови.

У Сталина, как и у всех людей, без учета относительных трудностей их жизнеположений, была возможность не обращаться с мысленными проклятиями к Марксу и не ходить по ночам в мавзолей осыпать последними ругательствами Ленина. Если трудно было разобраться в себе самому и подвигнуться на раскаяние, очищение и возрождение, взял да вызвал бы в Кремль батюшку священника, а то и прошелся бы пешочком до любого уцелевшего от разрушения и открытого Божьего Храма, и там ему, ручаюсь, за полчаса самый неграмотный и неискушенный в богословских тонкостях батюшка поставил бы мозги на место, чтобы Разум пал на колени перед Душою, оскорбленной и убитой его участием в бунте против Жизни. Мог Сталин. И все могли. И, даст Бог когда-нибудь смогут. Жизнь заставит…

Но тогда не смогли, и вместо чувства общей вины всем даровавшего бы несомненно шанс на спасение от силы дьявольской идеи, получили возможность убить и посадит миллионы Дьяволовых, Дьявольфсонов, Дьяволидзе, Сатаняно~ Чертскаусисов, Роговых, Копытовых, Бескиных, Адовых, Муке адских, Нечистолукавских и прочих Преисподних.

Подмена обращения взгляда в себя взглядом, узревшим причину зла в соратниках, в начальстве, в соседе, закономерно сделала направленной энергию мести, сведения счета и сама собой определила структуру террора.

За пару дней до последнего ночного визита в мавзоле известный физик-разведчик докладывал Сталину о ходе ядерных исследований в лабораториях мира и страны. В который уж раз он старался популярно изложить лучшему другу советской науки физический принцип работы ядерной бомбы. Сталин вдруг вышел на середину кабинета и весело сказал: – Так значит это называется цепной реакцией? Мне она нравится! Мне она подходит! Я люблю, когда так называмый нейтрон налетает грудью на атом урана-238, взрывает его, а тот в свою очередь распадается и, главное, расщепляющихся ядер становится все больше и больше. Подобную цепную реакцию я поставлю на службу НКВД. Дайте физику орден Ленина за цепную реакцию!

Я ни черта не понял в этой реакции, но почуял: скоро начнем охоту. И не ошибся.

И вот оно – началось! И вот тогда до меня дошел физический смысл открытия века! Началась реакция сверху. Через некоторое время, поддержанная снизу обывателем, она усилилась и разгулялась вовсю.