Рука адмирала

— Пусть лопнут мои предпоследние перепонные барабанки, если где то здесь не стукают по футбольному мячу!

Спутники его засмеялись.

— Тебе, Сережа, вечно футбол мерещится. Кто здесь стукать будет? Добродушно пожал плечами Боб. Здесь ведь и площадки то нигде нет. Правда, Тамка?

Девушка покачала головой.

— Тут все камень и скалы. Здесь в футбол играть совершенно невозможно.

— Нет, право… Вот послушайте секундочку…

Молодежь остановилась. И, действительно, футбольное ухо не ошиблось: где то невдалеке слышались удары по мячу.

— Ребятишечки, взмолился Сережа. Завернем туда хоть на минуточку — глаза и душу отвести от гробокопательских рассказов Тамары… Там ведь на Малаховом — опять серьезные разговоры начнутся. Надо же передышку — антракт устроить…

— Э, тебя, Сережа, заело с футболом! Неужели утром не наигрался? Ведь собственноножно нам три гола забил!

— Ну, это что: там «работа» была, долг перед желудком: «не поиграешь — не поешь»… А тут, по хорошему, для сердца…

— Погибший ты человек, Серж! Футболист притворно обиделся и попытался сделать серьезно — оскорбленное лицо. Но через секунду губы его опять расплылись в улыбку,

словно постоянные невидимые резинки тянули их уголки кверху.

— Ну, уж и «погибший»? А знаете вы, черти бесфутбольные, что с Конан-Дойлем было? Тем, кто Шерлока Холмса изобрел?

— Ну, а что?

— Тот то вот «что»? Он хотя и «сэр» был — а целую жизнь в футбол играл. Кончил играть только на 65-ом году жизни. И что бы вы думали?

Юноша замолчал, приготовляя театральный эффект.

— Да говорите же, Сережа!

— А вот что — как кончил играть в футбол, так взял, да через три года и помер.

Все засмеялись.

— Ну, ладно, ладно, махнул рукой Боб. Пойдем поглядим, чорт с тобой. Ты, брат, совсем футболоумный какой то…

Москвич не обижался на дружеские насмешки. Его круглое мокрое от непривычной жары лицо сияло; открытой улыбкой, и белокурый вихор трепался по ветру.

— А я и не стыжусь своей любви. Каждый с ума сходит по своему. Меня Офсайд Иванычем везде зовут! Каждому чем то жить надо,

у каждого свои слабости есть. Вот наша профессорша истории (юноша шутливо церемонно поклонился Тамаре) все науки превзошла: ее, значит, история интересует. Другие — кто что: одни шахматы обожают, другие — кино, третьи — танцы А я, бедный мальчик, в мячик влюблен, и пока мои ноги тягают меня по белу свету — никогда ему, возлюбленному моему, не изменю. Может, потом и с меня профессор какой нибудь хренологии будет, а пока ноги зудят… Да и то ведь верно — в нашей проклятущей советской жизни так мало радости. А всяких неприятностей — хоть отбавляй. А тут — вышел на поле и про все забыл. Словно ни Сталина, ни ГПУ на свете нет… Только мяч под ногами, да ворота впереди, куда этот мяч нужно во что бы то ни стало засадить…

— Ладно, довольно агитировать! Футбольный пропагандист тоже нашелся. А вот тебе и мячик… Да что за дьявольщина?

Компания молодежи, повернув за угол какого то небольшого каменного домика, в удивлении остановилась: на небольшой площадке играло двое оборванных ребят. На каждой стороне «стадиона» стояли условные ворота: по два белых камня. Каждая команда состояла из… одного игрока, но «мачт» был в полном разгаре. Оборванные ребятишки обводили друг друга и с азартом били босыми ногами по мячу.

— Вот она — футбольная зараза, воскликнул Сережа. От нее никому нет спаса! От беспризорника до Конан-Дойля — все болеют…

— «Это юноши все обожают,От мальцов до болванов седых»! —

сымпровизировал и спел он. В это время мальчики одновременно ударили по мячу, и оба покатились на землю. Зрители не выдержали и расхохотались.

Мальчики вскочили, как встрепанные. Один из них мгновенно схватил мяч под мышку и приготовился удирать. Сережа увидел это движение.

— Не дрефь, ребята: мы — свои хлопцы. Обижать вас не будем!

Его веселое смеющееся лицо внушало доверие.

— Хотите, я покажу вам, как бить надо, а то вы, чертенята, толком ведь не умеете.

Юноша направился к беспризорникам. Те попятились от него.

— Брось дрефить, мальцы. Все равно, если б я хотел отобрать от вас мячик — дело было б гиблое — я бегаю, как тигр, лев, прямо — заяц.

Веселый футболист потрепал Митьку по плечу.

— Ну, парнище, ставь свой гол перед тем вот забором. А я тебе покажу, как которые понимающие мяч лягают!

— Покажешь, дядя, в самделе? с живым интересом спросил беспризорник. Вот это так клево[27]: я страсть как хочу выучиться, как следовает.

— Aгa, подтвердил другой с насмешкой. Он хотит классным кипером заделаться. Влезло энто ему в печенки — страх!