Рука, что впервые держала мою

— Не удержалась, пришла, — прошептала Глория, промокая платком глаза под вуалью. — Считай меня дурой, но женщина должна знать такие вещи. Я должна была ее увидеть. И Марго тоже. — Она умоляюще заглянула в лицо Иннесу, но Иннес смотрел мимо нее, в пустоту.

Он кивнул девочке.

— Привет, Марго, — сказал он тихо. — Как дела?

— Хорошо, спасибо, отец.

Лицо Иннеса чуть дрогнуло, но он сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть дочь.

— Я слышал, ты перешла в другую школу. Ну и как?

Глория круто развернулась, задев темно-синей юбкой брюки Иннеса.

— Как будто тебе есть дело! — прошипела она и, не глядя на дочь, сказала: — Не отвечай ему, Марго. — Она и Иннес, очутившись лицом к лицу, сверлили друг друга злобными взглядами. — Ничего ему не рассказывай. Зачем, если он с нами так обращается?

— Глория… — начал Иннес.

— Спроси его, моя хорошая, — велела Глория и на глазах у потрясенной Лекси схватила дочь за руку и потянула вперед. — Спроси о том, ради чего мы пришли.

Марго, стыдясь поднять взгляд на отца, с каменным лицом уставилась в пол.

— Спроси! — умоляла Глория. — Я не могу. — И снова слезы, прижатый к глазам платок.

Марго откашлялась.

— Папа, — начала она бесцветным голосом, — ты вернешься домой?

Рука Иннеса чуть дрогнула, будто он хотел поднести ко рту сигарету, но передумал. Он долго смотрел на девочку. Положил сигарету в пепельницу на столе Лекси, скрестил на груди руки.

— Глория, — начал он глухо, — твой спектакль совсем не к месту. И ни к чему впутывать Марго. Это никуда не…

— Спектакль? — взвизгнула Глория, вновь загородив собой дочь. — Что я, по-твоему, каменная? Думаешь, у меня нет сердца? На остальных — а их, признайся, было немало — я могла смотреть сквозь пальцы, но это! Это уже слишком. По всему городу сплетни ходят, знаешь ли.

Иннес вздохнул, сжал пальцами виски.

— О чем?

— О том, что ты с ней живешь! Что ты нас бросил и завел любовницу! Девчонку вдвое моложе тебя! И она живет в квартире, которая по праву принадлежит нам, нам с Марго. И когда ты должен быть с нами, с женой и ребенком…

— Во-первых, — невозмутимо начал Иннес, — ты прекрасно знаешь, тридцать четыре разделить на два — будет семнадцать. Она, по-твоему, выглядит на семнадцать? Во-вторых, ты прекрасно знаешь, я не уходил из семьи ради нее. Мы с тобой не живем вместе уже давно. Давай не будем делать вид, будто это не так. В-третьих, квартира не твоя. Тебе достался дом, дом моей матери, забыла? — а мне — квартира. Такой у нас был уговор. В-четвертых, Глория, какое тебе дело? Я не вмешиваюсь в твою жизнь. И ты, будь любезна, не вмешивайся в мою.

Во время этой тирады Лекси украдкой взглянула на Марго. Ее охватило странное чувство, будто они заодно — два свидетеля давнего спора. Когда их взгляды встретились, Марго не отвела глаз. Не дрогнула, не шелохнулась. Просто смотрела на Лекси не мигая, приоткрыв рот. Через секунду-другую Лекси не выдержала и перевела взгляд на Глорию — та, в съехавшей набок шляпке, выкрикивала что-то о нравственных устоях.

— Глория, — сказал Иннес ледяным тоном, не глядя на нее, — если бы не Марго, я нашел бы что ответить на твои упреки в непорядочности. И только ради нее, ради нее одной я сдерживаюсь.

Наступило недолгое молчание. Глория не открывала взгляда от мужа, слышалось ее дыхание. Странная картина, пришло в голову Лекси. Если бы не речь, не слова, если бы не ребенок позади них, можно подумать, они пылают друг к другу не ненавистью, а страстью. Казалось, Иннес и Глория готовы заключить друг друга в жаркие объятия.

Первым не выдержал Иннес. В два прыжка подскочил к двери, рванул ее на себя.

— Думаю, тебе лучше уйти, — сказал он, глядя в пол.

Глория, прошелестев юбкой, обернулась, смерила Лекси прощальным взглядом, будто желая запечатлеть ее в памяти. Поправила прическу, шляпку, откашлялась и, схватив за руку дочь, бросилась вон из дверей, которые распахнул перед ней Иннес.

Он кивнул, почти поклонился девочке.

— Пока, Марго! Рад был тебя повидать.

Ответа не последовало. Марго Кент, потупившись, вышла следом за матерью.

Иннес захлопнул дверь, глубоко вздохнул, вернулся в комнату и с размаху пнул корзину для бумаг, вывалив содержимое на пол.

— Это, — сказал он будто бы про себя, — моя жена. Мое сокровище. Любо-дорого посмотреть, да? — Он налетел на стену, ударил по ней кулаком раз, другой. Лекси наблюдала в растерянности.

Иннес потряс рукой, подвигал пальцами.

— Ох, — удивленно простонал он, — черт!

Лекси подошла и принялась разминать его руку.

— Идиот, — сказала она.

Здоровой рукой Иннес притянул ее к себе.

— Почему идиот? Потому что по стене шарахнул? — прошептал он, уткнувшись ей в макушку. — Или потому что женился на этой фурии?

— И то и другое, — ответила Лекси. — Все сразу.

Иннес коротко обнял ее.

— Черт, — сказал он, — после такого тянет выпить. Что скажешь?

— Гм… — нахмурилась Лекси, — не рановато ли…

— Верно. Ну и к черту! Где-нибудь уже открыто?

— Нет, то есть…