Рука судьбы или Этюд о предопределенности

Напрягая зрение, мы разглядели крошечное светящееся пятнышко размером с ноготь большого пальца. Не успел я пошевелиться, как Ченли с нечеловеческим усилием протащил свое тело по камням и схватил это пятнышко. Дрожащим от волнения голосом он велел нам поскорее раздуть угли угасшего костра. Спичек у нас больше не осталось, и если бы эту маленькую красную искорку не удалось вернуть к жизни, нас поглотила бы темнота. Раздирая фитиль фонаря, раздувая уголек и осторожно подкармливая его клочьями фитиля, я вскоре сумел добиться слабого свечения, затем огонек засверкал ярче — и при посредстве нескольких бинтов, сорванных с ближайшей мумии, снова вспыхнуло сильное пламя.

В руке Ченли мы увидели большой золотой перстень, покрытый надписями, окружавшими любопытный плоский камень зеленоватого цвета. Пальцы Ченли дрожали от нервного возбуждения, пока он пытался рассмотреть и расшифровать иероглифы. В темноте камень фосфоресцировал, испуская смутное бледное мерцание. На свету он стал почти черным, и на его поверхности проявились белые линии, образовавшие странный упорядоченный рисунок. Ченли нервно повернулся к нам и сказал:

— Возможно, у нас появился шанс на спасение. Линии на этом удивительном перстне представляют собой хорошо прорисованный план проходов, ведущих к тайной гробнице и из нее. Полагаю, может существовать еще один выход. Я собираюсь это проверить. Перстень указывает на зарубки, высеченные в левой стене колодца. Я спущусь по ним и попытаюсь найти проход, который, согласно этой схеме, должен вести отсюда во внешний мир. На всякий случай, прощайте, друзья — не исключено, что я стану жертвой какой-нибудь роковой случайности.

Ченли без особого труда нашел указанные зарубки. Мы с тяжелым сердцем смотрели, как он постепенно исчезал в глубокой и, казалось, бездонной яме. Профессор был знаком с колодцем в пирамиде Хеопса; наш был точно таким же и мы едва ли могли надеяться на успех. Действительно, профессор часто упоминал, что колодец в пирамиде Хеопса ведет в никуда и усилия, затраченные на его постройку, вызывают лишь удивление. По свидетельству тех немногих, кто когда-либо пытался спуститься, он был необычайно глубок, а на дне обитали ящерицы, какие нигде больше не встречались.

Наши сердца разрывались между надеждой и отчаянием; мы ждали, раздувая пламя и стараясь сохранить его живым, ибо мрак подземелья казался нам теперь страшнее, чем когда-либо. Время от времени мы на четвереньках подползали к краю колодца и прислушивались, но из глубины не доносилось ни звука.

Минуты текли за минутами. Мы все ждали.

Наконец мы в последний раз подбросили бинты в наш затухающий костер — мы так ослабели, что больше ничего не в состоянии были сделать. И вдруг мы услышали слабый звук, похожий на вздох; не успели мы спросить себя, был ли он игрой нашего расстроенного воображения или явью, как Ченли перелез через край колодца и в изнеможении упал к нашим ногам.

Его одежда была изорвана в клочья. Когда Ченли стал стряхивать воду с волос в мерцающем свете костра, я заметил, что его лицо осунулось, а выражение глаз безошибочно говорило, что для него настал высший миг. Его час пробил.

Он едва нашел в себе силы обратиться к нам. Казалось, мышцы его горла отвердели и напряглись.

— Скорее, скорее! — прохрипел он. — Слушайте! На стене колодца есть зарубки. Спускайтесь по ним к каменному выступу. Там начинаются три коридора. Вам нужен левый. Придется ползти на четвереньках, пока вы не доберетесь до глубокой пещеры, заполненной водой. Не бойтесь, ныряйте прямо в воду — пещера ведет к Нилу, и вы окажетесь в безопасности. Оставьте меня… оставьте меня здесь.

Его голова откинулась назад — он попытался улыбнуться, но губы отказывались шевелиться. Старый профессор со слезами на глазах старался поднять его, твердя:

— Ты должен встать, мой мальчик, ты должен пойти с нами…

Руки Ченли тем временем лихорадочно рвали рубашку. Судьба и вправду оказалась жестока и неумолима до конца. Тварь недвижно лежала у него на груди — она сделала свое дело, и ее клыки были погружены в его плоть.

С последним усилием он приподнялся и, взяв нас за руки, тихо произнес:

— Помните… Семя, что было посеяно, дождалось жатвы… Прощайте!

ОБ АВТОРЕ

Автор этой книги, Вильям Джон Уорнер, родился 1 ноября 1860 г. в ирландской деревне под Дублином. Имя свое, впрочем, он не любил и называл себя Хейро (от греч. χειρ, «рука»), графом Луисом де Хамоном или, как в случае Руки судьбы, Ли де Хамонгом. По собственным утверждениям, отцом его был аристократ, граф де Хамон, женатый на француженке. Недоброжелатели говорят, что он появился на свет в семье пьяницы либо происходил по материнской линии от цыганки.

О ранних годах жизни Хейро мало что известно. Сам он утверждал, что в юности оказался в Индии, где изучал астрологию и хиромантию в секте таинственных браминов, а затем пополнял свои оккультные познания в Египте, где и начал профессионально заниматься хиромантией.