Рука в перчатке

Отчет доктора Флэннера был краток. По всей видимости, смерть от удушения. Окончательный диагноз только после вскрытия, но шансы на то, что он может измениться, ничтожны. Все симптомы типичные. Две области сдавливания, одна под проводом, завязанным узлом, другая на полдюйма ниже. Вторая — от того же провода. Оба следа ниже гиоидной кости. Никаких следов насилия, кроме борозд от удушения. Смерть наступила от трех до пяти часов назад.

Прокурор кивнул:

— Премного обязаны. Я вам позвоню утром. Придется отложить разбирательство дела Сторса в суде. — Доктор ушел, и он повернулся к Боннер. — Хочу вас кое о чем спросить. После того, как вы прошли с патрульным наверх и показали свою находку, и до того, когда мы приехали, прошло примерно полчаса. За это время вы виделись с Чишолмом и рассказали ему, что произошло? Он был в своей комнате?

— Я не знаю. Не видела его. Я прошла в комнату мисс Рэфрей, чтобы разбудить и все ей рассказать. Побыла с ней немного. А Чишолма я не видела.

— Не видели, — задумчиво нахмурил брови Шервуд. В комнату вошли, и он обернулся. Это был Мартин Фольц. Прокурор уставился на него: — Садитесь, пожалуйста, мистер Фольц.

Мартин был возбужден, это было видно по всему: прорывалось в его злости. Голос у него дрожал, когда он накинулся на Шервуда:

— Там внизу мой слуга, де Руде, и мне не дают поговорить с ним! Говорят, вы приказали! Возмутительная наглость!

— Немного утихомирьтесь, — отмахнулся от него Шервуд. — Ваш де Руде арестован.

— За что?

— Мы называем это «задержан в качестве основного свидетеля». Сядьте, Фольц. И лучше вам особо не распространяться о наглости. Конечно, вы можете продолжать, останавливать вас никто не собирается. Только толку от этого не будет никакого. Лучше сядьте.

Мартин стоял. Рот его беззвучно шевелился. Наконец он выговорил:

— У меня есть право поговорить с де Руде. У меня есть право знать, что происходит. Стив Циммерман был моим лучшим другом. А они меня даже не впустили взглянуть на него.

— Вы знаете, что с ним случилось?

— Да. — Рот Мартина исказила гримаса. Он справился с собой. — Мисс Рэфрей сказала мне. Я… меня не пустили в его комнату. У меня есть право знать…

— Ну конечно есть, — согласился Шервуд. — Я вижу, у вас шок. У меня тоже. Вот если бы вам удалось собраться с силами и сесть на стул… спасибо. Возможно, вы знаете столько же, сколько мы сами. Мисс Рэфрей, очевидно, рассказала все, что узнала от мисс Боннер. Циммермана задушили шнуром от лампы, между десятью вечера и двумя часами утра. Убили. Мисс Рэфрей рассказала вам?

— Да.

— О'кей. Вот я и пытаюсь выяснить, кто чем занимался в это время, правда, не очень успешно.

Мисс Боннер была кратка и придерживалась фактов.

— Миссис Сторс на удивление расплывчата. Ваш слуга де Руде или лжец, или убийца. А может быть, и то и другое сразу. Чишолм либо пьян, либо хитер как лисица. Я надеюсь, вам послужит примером мисс Боннер. Патрульный, который дежурил здесь, сказал, что вы поднялись наверх с мисс Рэфрей около половины десятого. Вниз больше не спускались. Это верно?

— Нет. — Мартин буквально выдавил из себя это слово. — Я поднялся с мисс Рэфрей, но снова спустился.

— Да ни черта вы не спускались. Когда?

— Что-то около десяти или немного позже. Я поговорил с мисс Рэфрей у дверей в ее комнату и пошел к себе. Ходил по комнате, выкурил пару сигарет, все пытался успокоить нервы. У меня они ни к черту, совсем не годные для мужчины. С детства. Как понервничаю, начинает болеть живот. А у меня с собой не оказалось моих таблеток. Хотел уж пойти позвонить де Руде, чтобы он привез их мне. Но мне пришлось бы спускаться мимо патрульного, а этого не хотелось. Мне ненавистно, что все напоминает об убийстве: от этого могло бы стать еще хуже. — Мартин махнул рукой. — Вам не понять, у вас-то нервы в порядке. В субботу я не спал всю ночь. Знал, что и в эту ночь не засну, если живот не пройдет, вторая бессонная ночь меня вконец доконает. Я спустился вниз по лестнице, через черный ход, на кухню. Взял ложку, стакан воды и соду, открыл дверь и вышел покурить наружу. Я успокаиваюсь, когда курю на воздухе, не то что в помещении. Вернулся к себе в комнату, выпил соды и лег в постель. Едва заснул, как в дверь стал ломиться проклятый патрульный и требовать, чтобы я его впустил. Сказал, что звонили вы и интересовались, у себя ли я в комнате. Я принял еще соды, но больше не заснул, так что когда пришла мисс Рэфрей поделиться тем, что ей рассказала мисс Боннер, я не спал. — Мартин замолчал, вынул платок и вытер им пот со лба, затем нервно скомкал его в руке и сказал: — Надеюсь, что был ясен и краток.

Шервуд покивал:

— Спасибо. Когда вы спускались на кухню, вы никого не встретили?

— Там никого не было.

— А на лестнице или в холле?

— Тоже не было.

— А куда еще вы выходили из своей комнаты?

— Никуда.

— Вы слышали шум после того, как к вам заходил патрульный?