Рухнувшие надежды

— Ну при таком раскладе я ее только по частям могу отпустить.

— Ну как хочешь, — ответил Леха, положил автомат на землю и направился к домику.

— Серый бегом к домику, как увидишь меня, разблокируй дверь, — зашипела гарнитура.

— Понял, — ответил я, и пригнувшись пошел к домику сторожа.

Алексей на ходу выкручивал запал из гранаты. Плавными движениями, он быстро подкрался к домику, с размаха запустил в окно гранату, и затем очень быстро перебежал к двери, выхватив ТТ. Я только лишь успел дернуть черенок на себя, Алексей ногой так ударил по двери, что мне показалось, что даже окна зазвенели в этом невысоком срубе, и потом вкатился кувырком в домик. Послышалась возня, шлепки, визг… из домика выскочила полуодетая женщина размахивая руками и как-то странно подвывая, опять крик, но уже мужской и какой-то сдавленный. Я не выдержал и ворвался в домик готовый стрелять, но моя помощь была почти не нужна. Алексей как-то странно скрутил средних лет мужика, усевшись на нем и одной рукой схватив АКСУ бандита за ствольную коробку удерживая затвор во взведенном положении, в второй рукой держа пистолет, утопив его ствол в глазнице противника, а тот скалясь издавал то ли шипение, то ли крик беспрерывно нажимал на спусковой крючок автомата.

— Серый! Магазин мля! — проорал Алексей.

Я подскочил к ним, выдернул магазин из АКСУ, и со всей дури наподдал бандиту куда-то в район печени ногой и тот обмяк.

Черного, и еще одного оставшегося в живых бандита, три человека повели по тропе куда-то в лес, прихватив с собой канистру с керосином. А я, забрав у покойника что лежал у кухни, торчащую из кармана робы пачку «Примы», сидел и дымил второй подряд сигаретой, рядом сидели Леха и Василий… все дымили. Молча подсел дед.

— Ребят… я это, не знал я что Нинка… ну там, там с ним.

— Да ладно, проехали, — ответил Леха, выдохнул дым и закашлялся, — тьфу хрень какая!

— Дед, а как звать то тебя? — спросил я.

— Михал Михалыч… ну все Михалычем кличут.

— Ну что Михалыч, принимай командование, — сказал Алексей, — и кипятку бы нам сообразили, а то считай второй день в сухомятку… кишки слиплись.

— А сейчас сделаю ребятки, я быстро.

Пока пили чай более-менее познакомились с местным населением, рассказали вкратце про себя, после чего сразу 6 человек изъявили желание перебраться к нам на остров.

— Ну а тут, чем не нравится? — поинтересовался я.

— Не смогу я тут жить, — ответил крепкого сложения парень, — к себе не возьмете к реке пойду, а здесь не останусь.

— Ну а мне что? Не медом поди тут намазано, да и опоганили они тут место, — вставил Михал Михалыч, — я то ж к вам на ентот ваш остров «Буян», если возьмете.

Алексей посмотрел на меня, улыбнулся и ответил:

— Ну тогда вот, к Сергею Николаевичу на собеседование по очереди.

Забрали всех. Вывозили переселенцев в три этапа — сначала женщин, затем, вернувшись с катамараном вывезли всю живность и троих человек сразу на Сахарный, и в последнюю очередь забрали оставшихся, Михал Михалыча с женой, Полиной Андреевной, и их пожитки. Также загрузили кучу инструмента, кое какую мебель из вагончиков и 10-ти киловаттную старенькую, но рабочую электростанцию к которой на лесозаготовке уже не было топлива. Весь переезд занял 10 суток, на сахарный прибыли не все, Иваныч забрал обратно Сашу и троих «рукастых-головастых» мужиков, помочь на нашем «эсминце», как его уже называл Иваныч.

Такое большое пополнение переселенцами опять заставило нас всех заняться хозяйственно-бытовой деятельностью. Но тут меня ждал сюрприз, в лице Михал Михалыча, который оказался весьма деятельным и разумным дедом, в свои 70 лет, только вот с ногами у него было не важно — артрит. Но он не унывал, разъезжал по острову на своей гнедой кобылке и везде успевал, не то что я. А я, то в одном месте зацеплюсь за решение какой-то проблемы, то в другом надо разрешить конфликт интересов. А Михалыч вечерами на хуторе, где он поселился с бабой Полей, как мы все стали ласково называть его супругу, когда я к нему приезжал, важно и деловито открывал свой «вахтенный журнал» и с чувством, толком и с расстановкой докладывал мне о проделанной работе. И в один из таких вечеров я решил назначить его «председателем» нашего «колхоза», а точнее старостой острова. Ну получается у деда, надо признать гораздо лучше, чем у меня или кого либо еще. Возражать этому никто не стал, даже с радостью восприняли это, его как-то быстро стали уважать, советовались, да и просто при наличии свободного у Деда (так называли его «за глаза») времени, заходили к нему в гости поболтать «за жизнь». Да и Михалыч, чувствуя свою нужность и востребованность, как то даже помолодел… ну или бороду что ли подстриг поровнее.