Рукопись Ченселора

О’Брайен был не прав. ФБР создавалось не для того, чтобы выполнять оперативные задачи. Его главная цель – сбор информации, а это удобнее всего делать тогда, когда страна и ее граждане бодрствуют. Правда, сейчас началась крупная реорганизация. Все только об этом и говорят.

«Многое у нас давно устарело, – продолжал размышлять О’Брайен. – Запутанная организационная структура, нечеткое распределение обязанностей, малочисленность подразделений с обширными и важными функциями и, наоборот, раздутые штаты сравнительно второстепенных отделов. Кодекс одежды, правила поведения социального, сексуального и еще черт знает какого. Целая система наказаний за недостойное поведение. Впрочем, лесть и низкопоклонство помогают виновным избежать неприятностей. И на каждом шагу страх, страх, страх… Все те годы, что я, Куин, работаю в ФБР, здесь царит страх». Четыре года О’Брайен смотрел на все и помалкивал. Кроме него, были и другие сотрудники, искренне полагавшие, что их деятельность будет способствовать торжеству здравого смысла, поможет руководству ФБР принимать разумные решения.

Они надеялись, что смогут вовремя подмечать опасные отклонения от нормы и доводить их до сведения тех, кому об этом положено знать.

Сам О’Брайен регулярно поставлял информацию разведывательным органам.

Каждый раз, когда директор ФБР приходил в ярость от действительных или мнимых оскорблений, нанесенных ему разведчиками, и запрещал передачу необходимых им сведений, те обращались к Куину. Однажды в благодарность за помощь сотрудник Совета национальной безопасности Стефан Варак подарил О’Брайену серебряный трилистник на цепочке, который теперь висит у него на письменном приборе.

Они познакомились два года назад. Тогда Гувер отказался передать разведывательным органам биографические сведения о сотрудниках ООН – гражданах социалистических стран. А тем такие сведения были абсолютно необходимы. И вот О’Брайен просто прошел в первый отдел, изготовил копии нужных документов и за обедом передал их Вараку. После этого случая их обеды стали регулярными. Немало узнал от Варака и Куин.

После смерти Гувера все говорили, что в ФБР многое должно измениться.

Познакомившись с директивами нового руководства, Куин тоже поверил в возможность перемен. Если они действительно произойдут, значит, он не зря терпел эти долгих четыре года.

О’Брайен никогда не скрывал ни от себя, ни от жены истинной причины, по которой он согласился работать в ФБР. Им руководило желание сделать карьеру. В 1964 году его, тогда помощника прокурора в Сакраменто, в качестве офицера запаса призвали в армию и послали во Вьетнам. Там, вместо того чтобы использовать О’Брайена как юриста, его направили в разведывательное отделение, где ему пришлось заниматься вопросами, имеющими мало общего с криминалистикой.

Во время внезапного нападения вьетконговцев[5] на американские позиции Куин попал в плен, где провел целых два года в крайне скверных условиях.

В марте 1968 года Куину удалось бежать. Пробираясь под тропическими проливными дождями на юго-запад, он добрался до линии фронта, перешел ее и оказался на территории своих войск. Потеряв пятьдесят фунтов, изможденный Куин вернулся героем.

Это случилось как раз в то время, когда на героев был большой спрос. Их искали повсюду. Ведь в стране росло недовольство, никто ни во что не верил. И даже такие учреждения, как ФБР, столкнулись с определенными трудностями.

В этой обстановке тяга Куина к исследовательской работе не осталась незамеченной. К тому же Гувер обожал героев. К Куину обратились с предложением, он его принял.

Он здраво рассудил, что, если сделает удачную карьеру в ФБР, это откроет для него прекрасные возможности и в системе министерства юстиции, причем не только в Сакраменто.

И вот ему уже сорок девять. За время работы в ФБР бывший герой вьетнамской войны многому научился, а главное, усвоил правило, что лучше всегда держать язык за зубами. Усвоил настолько хорошо, что временами его самого это беспокоило.

Многое в ФБР О’Брайену не нравилось. И то, что бюро зачастую уклонялось от выполнения своих прямых обязанностей. И то, что Гувер правил как настоящий диктатор и никто не смел выступить против его методов руководства. Не нравилось Куину и то, что, как было известно, в личном архиве Гувера хранились сотни, а может быть, тысячи досье, содержавшие в высшей степени провокационную информацию, способную подорвать репутацию многих влиятельных и авторитетных людей страны.

Но и после смерти Гувера вокруг досье соблюдался обет молчания. Никто не предлагал открыто признать их существование, никто не требовал их уничтожить.

Казалось, все хотели лишь одного – не связываться с этими чертовыми досье.

Каждый боялся, что в этих таинственных папках содержится что-то и о нем. Уж лучше делать вид, что досье нет, предать их, так сказать, забвению.