Рукопись Ченселора

Сверху донесся крик. Потом еще и еще. Элисон! По узкой лестнице он бросился наверх, в кухню. Элисон там не оказалось, но крики ее, напоминающие крики раненого животного, полные ужаса, не прекращались.

– Элисон! Элисон!

Он вбежал в столовую.

– Элисон!

Крики резко оборвались, сменились глухими стонами и рыданиями. Они доносились то ли из прихожей, то ли из гостиной. Нет, из кабинета Макэндрю!

Питер пробежал через комнаты, по пути оттолкнув один стул, потом другой, и ворвался в кабинет.

Элисон стояла на коленях и держала в руках вылинявший, с пятнами крови, пеньюар. Вокруг валялись разбитые флаконы духов, наполнявшие комнату тошнотворным запахом. На стене алела надпись: «Макнайф[7], убийца из Часона».

Глава 18

Надпись на стене уже подсохла, но следы крови на разорванном в клочья пеньюаре оказались свежими. Кабинет генерала, похоже, обыскивали профессионалы. Крышка письменного стола была сдвинута, кожаная обивка аккуратно подрезана, коробчатые наружные подоконники и шнуры подъемной рамы разделены и оголены, все книги из книжного шкафа вынуты, а переплеты их срезаны.

Питер отвел Элисон на кухню и налил два бокала виски. Потом он вернулся в подвал, зажег печь и заткнул разбитое окно тряпьем. Возвратившись в гостиную, он обнаружил, что камин исправен. Рядом с ним, в плетеной корзинке, лежало более дюжины поленьев. Питер развел огонь, позвал Элисон и сел рядом с ней на диван перед камином. Кошмар постепенно рассеивался, но многое оставалось неясным.

– Что такое Часон? – спросил он.

– Не знаю. Кажется, название какого-то местечка в Корее.

– Когда мы это узнаем точно, то поймем, что же произошло, что они здесь искали.

– Произойти могло что угодно. Была война и… – Она умолкла, глядя на огонь в камине.

– А он был солдатом, посылавшим в бой других солдат. Могло случиться вот что: кто-то потерял сына или брата и решил мстить. Я слышал о таких вещах.

– Почему же ему? Таких, как он, были сотни. И потом, насколько мне известно, он всегда шел во главе солдат, не отсиживался в тылу. До сих пор никто не ставил под сомнение справедливость его приказов. Нет, этот вариант не подходит.

– И все-таки кто-то мстит, – возразил Питер. – Может, кто-то совсем свихнувшийся?

Несколько мгновений она смотрела на него молча, затем спросила:

– Что же такое он мог сделать?

– Это, видимо, связано с вашей матерью.

– Не может быть.

– Разве? Я видел этот пеньюар в тот вечер, когда был здесь. Пеньюар был на вашей матери. Она упала, а пол вокруг нее был усыпан осколками стекла.

– Она всегда что-то разбивала. Часто намеренно портила вещи. Пеньюар – это последняя жестокая шутка. Мне кажется, таким способом они хотели напомнить, что отец импотент. Это ни для кого не было тайной.

– А где находилась ваша мать во время войны в Корее?

– В Токио. Я тоже жила там.

– Это было в пятидесятом или в пятьдесят первом?

– Примерно в это время. Я была тогда совсем ребенком.

– Вам было около шести?

– Да.

Питер отхлебнул виски.

– Ваш отец рассказывал про какой-то несчастный случай. Не помните, что произошло?

– Помню. Мать утонула, утонула самым настоящим образом. Ее вернули к жизни с помощью электрошока, но легкие не работали слишком долго, и мозг не выдержал.

– Как же это случилось?

– У пляжа Фунабаси она попала в подводное течение, и ее вынесло далеко в море. Спасатели подоспели с опозданием.

Они немного помолчали. Ченселор допил виски, поднялся с дивана и поправил кочергой поленья в камине.

– Может, приготовить что-нибудь поесть? Потом мы…

– Я туда больше не пойду! – прервала его Элисон, устремив взгляд на огонь в камине. Затем она посмотрела на Питера. – Простите, на вас-то я не должна была кричать.

– Но, кроме меня, здесь никого нет, – ответил он, – и если вам хочется кричать…

– Знаю, – снова прервала его Элисон. – Это не запрещается.

– Мне так кажется.

– Ваше терпение, наверное, беспредельно? – Она задала этот вопрос мягко, с легким юмором.

Он опять почувствовал ее душевную теплоту и незащищенность.

– Не думаю, чтобы я был особенно терпелив. Во всяком случае, мне этого не говорили.

– Я могу проверить правильность моей гипотезы. – Элисон встала с дивана, подошла к Питеру и положила руки ему на плечи. Потом она нежно погладила его по щеке, коснулась его глаз и губ. – Я не писатель, я рисую картины, и они заменяют мне слова. Но сейчас я не могу изобразить то, о чем думаю, то, что чувствую, поэтому прошу вас быть ко мне снисходительным. Согласны? – Она прижалась к нему, все еще касаясь пальцами его губ, а затем убрала их и горячо его поцеловала.

Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда она теснее прижалась к нему. Ее нежность Питер объяснял нервным переутомлением и внезапно нахлынувшим чувством одиночества. Она отчаянно хотела любви, ведь у нее отобрали именно любовь. И что-то должно было заменить ей любовь, хотя бы ненадолго, хотя бы на мгновение.