Рукопись, которой не было

«Ганс фон Халбан был сильной личностью. Если какую-то цель он считал важной, то рвался к ней любой ценой, сметая препятствия на пути. Говорили, что, если он стоял перед выбором – быстрота или точность полученных результатов, – Ганс выбирал первое. В предвоенные годы фон Халбан и члены его группы в Париже взяли за правило патентовать каждое свое достижение в урановой физике на зачаточной стадии. Даже после бегства Ганса в Англию, после начала его работы в Кембридже он придерживался той же практики. Ганс был человеком обаятельным. Он заботился о своих аспирантах. При этом он всем объяснял, что именно он начальник и все его указания должны выполняться неукоснительно.

Лев Коварский был полной его противоположностью. Он родился в Петербурге, в семье провизора и певицы. В 1918 году, когда ему исполнилось одиннадцать, родители увезли его в Вильно, а затем в Варшаву. В шестнадцать лет Лев уехал учиться химии в университет Гента, откуда вскоре перебрался во Францию. Внешне он походил на большого медведя, говорил с сильным русским акцентом, думал медленно, но основательно. Он не успокаивался, пока каждая, даже самая мелкая деталь в его работе не была проверена, понята и обоснована. Фон Халбан никогда не брал его с собой во “внешний мир” – на конференции, научные обсуждения или коммерческие переговоры, – так что все, кто не знал Льва лично, считали его в лучшем случае ассистентом. На их совместные работы ссылались как “Фон Халбан и другие”, хотя на самом деле его вклад был сравним с вкладом фон Халбана, а зачастую превосходил его. Лев, выросший в небогатой семье в чрезвычайных обстоятельствах, был скуповат; ему трудно было расставаться даже с небольшими суммами денег».

* * *

Теперь представьте себе фон Халбана на переговорах в Чикаго. Он хотел привезти с собой всю группу, сравнимую по количеству с группой Ферми. Американцев раздражало его начальственное поведение. А уж о полученных им «урановых» патентах и говорить нечего, от них они были просто в ярости. Секретная служба заявила, что не в состоянии проверить всех членов группы фон Халбана. Кроме того, это было время охлаждения англо-американских отношений в области военных исследований. Короче говоря, максимум, что предложил Гансу Артур Комптон, – работа в университете Чикаго в составе группы Ферми. Кроме него Комптон был готов взять еще одного из сотрудников, по выбору фон Халбана. Ганс категорически отказался.

Вернувшись в Кембридж, Ганс предложил другой план: вместо Чикаго перевести свою группу в Канаду. Лорд Эйкерс поддержал его предложение. Действительно, группа разрослась – десять научных сотрудников! – и ей было тесно в Кембридже. Кроме того, фон Халбан пообещал Эйкерсу после войны передать все патенты британскому правительству.

У Англии всегда были особые отношения с Канадой. Де-факто к началу войны Канада была независимым государством. Однако в документах все еще писали: «Британский доминион Канада». Наш британский король Георг VI был главой этого доминиона. Кстати, о доминионах. Ирландская республика тоже была британским доминионом с Георгом VI в качестве главы государства. Как король Британии Георг VI находился в состоянии войны с Германией. Одновременно, будучи главой Ирландского доминиона – нейтрального государства, Георг VI сохранял нейтралитет. Ну что за бессмысленная традиция!