Дмитрий Костюкевич, Евгений Абрамович

Рукописи горят, или Садись и пиши

(дискуссия о писательстве)

© Дмитрий Костюкевич, Евгений Абрамович

© Владимир Григорьев, художник

© Наталия Николаева, Наталья Костюкевич, корректура

© Ярослав Землянухин, вёрстка

2019

Небольшое вступление:

Эта книга не о том, как надо писать, а о том, как пишем мы. Это не учебник, а именно дискуссия. Только так и никак иначе. Это важно. Мы с Женей заварили эту кашу, чтобы приятно провести время: пообщаться, поделиться, попытаться разобраться в себе. Читатели-авторы могут сравнить наш опыт со своим, а если что-то почерпнут – отлично. Надеемся, вам как минимум будет интересно. Это тоже важно.

Дмитрий Костюкевич

Евгений Абрамович. Что делать с музой? Как ты её зовёшь? Или вызываешь?

Дмитрий Костюкевич. Муза… Не верю я в муз, форнитов, какого бы рода они ни были. Даже к творческому вдохновению, за пробуждение которого якобы отвечают мифические существа или призрачные силы, отношусь с недоверием. Муза, точнее, её молчание – очень хороший повод не писать. Этакий поверенный лени. Мол, позвал, покричал, она не пришла – и ладно. Придёт. Не сегодня, так завтра. Когда-нибудь. Насильно не дозовёшься, а если и дозовёшься – ничего хорошего не выйдет. Ну, вы же понимаете, мы люди творческие, небесные, зависимые, у нас всё сложно.

Поэтому не верю, не зову, не вызываю. (И другим не советую куковать на заброшенной станции в ожидании электрички. На заброшенной или кажущейся заброшенной станции, лучше всего криворожской, надо сидеть в компании друзей с медовым пивом.) А сажусь и пишу. Само собой, есть разные факторы, способные подтолкнуть, мотивировать писательский процесс: люди, декорации, события, что угодно. Если хотите считать их музой – ради бога; главное – обкатывайте в голове идеи, садитесь и пишите. Переступайте через спящее вдохновение, через первое предложение, первый абзац, и увидите, что сможете бежать сами. Вдохновляйтесь работой над рассказом.

Лучшая «муза» – это поддержка близких, семейный уют, когда отлучаешься в вымышленные миры без тревоги за мир реальный.

А у тебя с музой как?

Е. А. С музой у меня отношения сложные. Я уже смирился с тем, что мы никогда не будем вместе. Скорее я у неё во френдзоне на неопределённый срок. В целом, если серьёзно, то я согласен с тобой, что это в общем-то полная чушь, оправдание для лени и т.д. Помню, когда-то действительно писал от вдохновения до вдохновения, и получилось, что один рассказ как-то писал три года, а он по итогу оказался полным говном. Теперь же стараюсь писать как можно чаще и больше, каждый день (ну ладно, через день). Хоть по полчаса каждый вечер. По странице, абзацу, строчке... Всё равно получается медленно, но это лучше, чем сидеть и ныть про отсутствие музы. К тому же – как аппетит приходит во время еды, так и нужные слова и фразы для рассказов и романов появляются сами по ходу работы. Меня тошнит от понятия «творческий человек». Сразу представляю молодящегося сорокалетнего инфантила, который сидит на подоконнике и смотрит на дождь. К писательству, я считаю, нужно относиться как к любой другой работе. Представляешь, если у каменщика спросят: «Петрович, ты почему не работаешь?», а он такой: «Да что-то вдохновения нет». Смешно же! Так и здесь.

Д. К. Знакомо ли тебе счастливое чувство, которое испытываешь после долгого перерыва в писательстве, которое приходит через страх и труд, когда: «Я снова пишу, снова пишу, пишу!»? И давай сразу в довесок о банальном: что такое литература? Для тебя, само собой. Великий дар? Или «проклятое ремесло, заставляющее считать свои буковки смыслом и оправданием мира», как у Дмитрия Быкова в «Оправдании»? А может, «синдром безумия», со слов Чарльза Буковски? Почему ты пишешь?