Руководящие идеи русской жизни

Благо России, Православной Церкви и Верховной власти требуют безотлагательного осуществления Церковного Собора. Государство теперь безусловно нуждается в его помощи. Что касается нынешних вероисповедных проектов, то самое разумное и справедливое было бы не возлагать надежд на случайности голосовок гражданских учреждений внеисповедного характера, не подвергать Россию риску непоправимых разрушений, а отложить совсем вероисповедное и церковное законодательство до тех пор, когда Верховная власть по совещанию с Собором укажет нормы будущих отношений церковного и гражданского правительства.

Необходим Поместный Собор

Переворот, произведенный Государственной Думой в вероисповедных отношениях России и во взаимных отношениях Церкви и государства, не имеет себе равного в русской истории. За все время существования двух первых революционных Дум не было совершено ни одного шага, хоть отдаленно столь же удачного в деле потрясения самых оснований Русского государства.

Тактика г-на Гучкова блистательно оправдала себя перед революционерами. Под прикрытием тихеньких фраз и дружелюбных отношений с властями октябристское ополчение достигло теперь того, чего не могли сделать ни вооруженные восстания, ни всеобщие забастовки. Россия впервые становится не Россией, перестает быть тем, чем была тысячу лет и чем до сих пор еще значится по Основным законам.

Конечно, в роковом деле переворота вероисповедных отношений левое и иноверческое большинство Думы имело для вышивания своих узоров готовую канву в правительственных законопроектах. Мы обращаем особое внимание читателей на прекрасный разбор этих законопроектов в речи члена Государственной Думы Шечкова, во вчерашнем и нынешнем номерах Московских Ведомостей. Эта речь избавляет нас от необходимости входить в их рассмотрение, как мы предполагали, но запоздали по той причине, что никак не могли допустить мысли, чтобы правительство не взяло их обратно. К несчастью, мы ошиблись. Правительству угодно было взять на себя ответственность за инициативу своих предшественников. Злой рок решительно тешится над Россией. Разумеется, политиканы, отщепенцы от Церкви и иноверцы под руководством г-на Гучкова не упустили воспользоваться данной им картой, и вот мы находимся в той безвыходной ловушке, которую они устроили Русскому Православному царству.

Дело, однако, теперь не в подведении счетов ошибкам прошлого. Вопрос в том, что делать?

Положение без преувеличения ужасное. Это — вторая Цусима, это второй Мукден[160], это нечто гораздо худшее. Не говоря о содержании законопроектов, самые способы осуществления переворота приводят в полное недоумение относительно того, в каком государстве все это совершается.

Какое кошмарное зрелище! Социал-демократы, «кадеты», октябристы, католики, протестанты, магометане и евреи, составившие большинство Думы, предписывают православным нормы религиозного существования, дают России закон, чтобы впредь все веры и неверия имели одинаковую ценность для государства, чтобы все религиозные общества были для него одинаково безразличны, чтобы изменники духовным обетам и церковной дисциплине получили от государства «равночестность» с людьми совести и долга, чтобы православные невозбранно переходили хоть и в язычество…

Весь строй отношений, который предшественниками Русской государственности и устроителями самого Русского государства был установлен в непрерывном общении с Церковью, с ее Вселенскими и Поместными Соборами, отменяется волей означенной коалиции. Государственная Дума берет на себя устроение не только государства, но в значительной степени и Церкви, присваивая себе права Поместного Собора Русской Церкви при первенствующем голосе апостатов Православия и вероисповедных антагонистов вообще христианства. Такие деля совершаются в Таврическом дворце. А тут же в столице заседает на Сенатской площади «сильное и важное правительство» Русской Церкви: оно безмолвствует, и в момент полного переворота государственно-церковного строя кропотливо занимается. выработкой нового устава духовных академий и рассмотрением вопроса о числе праздников.

Видано ли, слыхано ли где-нибудь что-либо подобное?