Руль истории

Почему-то с народами и странами мы ведем себя в рамках именно этой альтернативы. Либо с попугайской неутомимостью перечисляем недостатки, будто они от одного лишь перечисления могут превратиться в свои противоположности. Либо объявляем недостатки достоинствами и ждем, что от такого снисходительного к себе отношения они облагородятся и засияют, будто золоченые. То есть ведем себя ровно как алкаши-приятели, которым, в сущности, лишь бы выпить. Ну, или как сварливые жены, получающие кайф не от того, что достигается реальный результат и жизнь меняется к лучшему, а от самого процесса каждодневного перебора упреков и ответного получения в тыкву; видимо, это наилучшим образом дает нам возможность полюбоваться собой: во как мы хотим подонку добра и во какой он и впрямь подонок.

Наблюдаемые нами недостатки и достоинства народов и стран являются лишь пятнадцатыми, а то и двадцатыми производными долгого блуждания причин и следствий в веках. И уж во всяком случае причины заключались не в коротком хвосте и не в длинном волосе. Не в том, что одни «рабы», а другие «чудовищные персонажи». Все это как раз не более чем куцые, однобокие описания следствий.

Хрестоматийный пример. Оказавшись с семьей в тонущей лодке, правильный европеец первым делом, скорее всего, будет спасать своего ребенка. Потому что дети — цветы жизни, потому что ребенок беспомощнее любого взрослого, потому что в ребенка вложено так много усилий, потому что ребенок — это шанс на бессмертие. Правильный китаец в той же ситуации начнет, скорее всего, с отца — потому что отец дал жизнь и воспитание; потому что детей можно других народить, а отца другого себе не смастеришь даже в пробирке; потому что отец стар и слаб, но мудр, и без него в жизни, как в потемках… В индуизме я не спец, но не исключаю, что в предложенной ситуации правильный индиец может начать с матери; во всяком случае, очень легко представить себе систему априорных ценностей, в рамках которой именно такой выбор будет абсолютно верным и добродетельным.

Крайне существенно вот что: и та, и другая, и третья позиции оправданны, и не скажешь, какая из них лучше. Нет критерия, который позволил бы взглянуть на проблему как бы объективно, то есть извне культуры, взлелеявшей ту или иную модель поведения.

Вне культуры — начать спасение с себя.

Это-то и будет не слепое подчинение замшелым предрассудкам, а как раз таки современная общечеловеческая ценность.

Вопрос: а с кого начнет правильный россиянин?

Ответ: всяко может быть.

Это не шутка. И правильность такого ответа объясняется даже не трюизмом — люди, мол, разные, а тем, что Россия — страна, где внутри политических границ по-прежнему, как и в СССР, с большим или меньшим успехом ладят друг с другом несколько культурных и даже цивилизационных очагов. И даже если продолжать Россию делить — не поможет. Из-за того, что распаду предшествовало несколько веков перемешивания, невозможно будет доделить ее до того, что люди разных культур получат свои компактные территории проживания. Для достижения такого результата не делить понадобится, а массовыми депортациями развлекаться; а это нынче уж никак невозможно.

Подобных стран почти что и нет больше. Сформировавшиеся на базе католицизма, протестантизма, ислама империи (Испанская, Британская, Османская и пр.) распались, и границы новых государств прошли как раз по линиям цивилизационных или хотя бы этнических разломов. О распаде сформировавшейся на базе конфуцианства Китайской империи, принявшей обличье Народной Республики, речи всерьез пока не идет, а скорее всего, и не пойдет — слишком уж доминируют численно и цивилизационно на ее территории собственно ханьцы. Меньшинства не составляют и четверти населения, они действительно меньшинства.

Сформировавшаяся на базе православия Российская империя, перевоплотившись сначала в СССР, а потом в РФ, несмотря ни на что сохраняет покамест жизнеспособность, и разумной альтернативы продолжению ее существования на колоссальном пространстве северной Евразии, как там к Москве и ее Рублевке не относись — нет.

Империя — это не беззаконный расстрел герцога Энгиенского и не «Зиг хайль». Не армады танков и не всесилие спецслужб. Такими сомнительными радостями вполне могут время от времени тешиться и мононациональные государства. Империя — это единый календарь там, где еще недавно было много разных древних календарей. Империя — это единое светское право там, где рядышком уживаются несколько разных религиозных правовых систем. Империя — это единая экономика там, где внутри одной политической границы оказалось несколько принципиально разных ландшафтов — пустыня и тундра, необъятные горные массивы и раздольная равнина на пол-материка.

Чем-то, значит, конфуцианство и православие работают в качестве межцивилизационных склеек лучше, чем любая из ветвей западного христианства и чем ислам.