Руль истории

История занимает в душе общности место религии и начинает функционировать, как религия. И, следовательно, относиться к ней подобает примерно так же.

Ну, например, ни в коем случае нельзя глумиться над религией соседа или даже простодушно пытаться ему открыть глаза на то, что он молится каким-то гадким идолищам вместо того, чтобы принять веру правильную, нормальную, хорошую. Пока историческая вера выполняет свои функции более или менее адекватно, не дезориентируя людей — то есть не объявляя черное белым, подлость — справедливостью и так далее, не провоцирует их совершать коллективные безумства и нелепости, она будет удовлетворять подавляющее большинство верующих лучше любой иной, ибо только она, благодаря своей укорененности, дает им единство, чувство локтя и возможность координации усилий. Ничего, кроме раздражения, попытки критики чужой истории не вызовут. А если проявлять уж слишком героическую настойчивость и слишком удалое чувство юмора, то… М-да. Могут и осерчать.

Ну как, скажите на милость, относиться к умнику, который, хотя его, собственно, ни о чем и не спрашивали, вдруг сам к тебе подходит и начинает: отец твой вор, мать твоя проститутка… Вот мои родители — это да: отец — академик, мать — профессор… Кто это потерпит? Тем более, что люди, даже не очень интеллигентные, уже хотя бы по бытовому опыту знают: дети настоящих академиков и профессоров так себя, в общем, не ведут. Воспитание не позволяет. И, если покопаться, почти наверняка обнаружится, что в данном случае папа стал академиком за то, что энергично и успешно истреблял лженауку генетику и продажную девку империализма кибернетику, а мама профессором — лишь когда удачно переспала с академиком, который сразу после того и стал папой.

Второе. Даже с самыми лучшими побуждениями, даже ради кажущегося очевидным исправления без самой настоятельной необходимости устоявшуюся историю поправками и усовершенствованиями лучше не курочить. Пример Никона, который тоже только стремлением к благу руководствовался, должен служить вечным напоминанием. Раскол — не шутка. Китайцы вот не критиковали Мао, а просто изменили всю реальную политику. А Никита разнес культ личности в пух и прах, перебаламутил всех и вся, но систему, созданную при культе, оставил под себя, любимого. Кто добился лучших результатов?

Третье. Споры об истинности или ложности тех или иных догматов лучше оставить богословам. То бишь, историкам-специалистам. И не стараться выносить эти споры на суд широкой публики. Так ответственнее. Богословы от истории — народ закаленный и тренированный. Во-первых, они знают, что судить прошлые героические деяния в системе критериев современной этики, уважения к бесценной уникальной личности, прав человека и прочих плодов сытой изнеженной современности нельзя, глупо. А большинство увлеченных историей обывателей именно это и делают; хлебом не корми, а дай убедиться, что все великие былых времен были садистами, мелкими бабниками, алкашами да извращенцами. В такой компании и самим вольготнее. А во-вторых, если историки вдруг обнаруживают археологический черепок, который не укладывается в господствующую концепцию, они сто раз все хладнокровно проверят и переберут все версии, раз за разом отметая любые, сколько-нибудь маловероятные. А вот если этот черепок запустить в интернет, вскоре обязательно кто-то ахнет, всплеснув руками: да это же остатки поганого горшка, который апостолы носили за Христом! Стало быть, Христу нужен был горшок! Люди, я совершил историческое открытие мирового значения!

И не стоит бояться, что те, кто усвоил из истории лишь некие элементарные истины и ими вполне удовлетворен, окажутся лишенными глубокой, выстраданной, мол, в борьбе с соблазнами и сомнениями добродетели. Практика показывает, что в среднем наилучшими показателями по совести и иным нехитрым человеческим качествам обладали как раз простые селяне, которые из религии усвоили лишь «отче наш» да десять заповедей, а в остальном — просто сеяли хлеб, любили жен и растили детей. Мудрование же до добра не доводит. Чем больше думаешь, тем меньше понимаешь: а почему это, собственно, не убий и не укради? Наши, например, офонаревшие от кокаина и смеси Маркса с Ницше (вот уж экстези так экстези!) богостроители начала прошлого века, да и вообще бесчисленные самостоятельные мыслители, то и дело заявляющие: я верую, но у меня свой бог, личный — как правило, такого ужаса наворотят, а в личной жизни в такие тяжкие пускаются, что лучше бы уж сразу честно признавали себя сатанистами.

Четвертое. Всякая попытка силой, сверху, законодательно заменить одно представление об истории другим — это даже не религиозная реформа. Это — завоевание и насильственное обращение. Из реальной истории мы знаем множество подобных кровавых действ. Христианизация аборигенного и привозного населения Латинской Америки, например. Мало того, что выжил, дай Бог, один из десяти, так еще и само же насильно вводимое христианство обогатилось разнообразными людоедскими довесками типа вуду.