Руламан

— Давай стрелять, — закричал Кандо Руламану, — ты из лука, а я копьем!

Он позвал одного из охотников и приказал:

— Подними твою шапку вверх.

Охотник повиновался и протянул руку с шапкой. Кандо пустил копье, и крик вырвался из груди слуги, — копье случайно пробило ему руку.

Руламан бросился к раненому. Он осторожно вынул копье из раны и сдвинул пальцами ее края. Стоявшие кругом калаты засмеялись, а Кандо нетерпеливо крикнул:

— Руламан! Выстрел за тобой.

Он приказал другому калату держать шапку, но Руламан поднял на него глаза, полные сдержанного гнева.

— Аймат стреляет в человека только на войне, — сказал он.

Кандо принужденно рассмеялся. Руламан между тем посыпал рану порошком и перевязал ее листом папоротника. Потом он подбросил высоко в воздух свою шапку и схватил лук и стрелу; тетива загудела, и шапка упала к ногам Кандо пронзенная стрелой.

— Выстрел достойный вождя! — закричал Гуллох, внимательно следивший за игрой юношей.

Кандо уже не пытался больше исправить своего промаха и стрелять во второй раз.

Прошло несколько часов, солнце перешло за полдень.

— Я боюсь, что наши загонщики ошиблись. Во всяком случае, они не избегнут наказания, — сердито проворчал Гуллох. Репо взглянул на него с удивлением.

— Правда ли, что вы наказываете ваших людей палками? — спросил он.

— Без палки никто не станет работать, — возразил Гуллох.

— И они вас не убивают за это?

— Убить меня? Я один имею право на жизнь и смерть каждого из этих людей.

— Счастье для тебя, что ты не управляешь айматами из Тульки!

Гуллох гордо поднял голову.

— Айматы из Тульки… — начал он, но спохватился.

Репо тоже не хотел продолжать опасный разговор, и приложил ухо к земле, чтобы лучше слышать.

Вдруг он вскочил и закричал: «Бегут, бегут». Все быстро вскочили на лошадей и скрылись за опушкой леса, чтобы олени издали не увидали их и не повернули бы назад.

Охотники стояли в нетерпеливом ожидании; их лошади тоже почуяли оленей и горячились.

Наконец, показалось серое облако пыли. Оно быстро приближалось; вот уже ясно слышен топот многих сотен копыт. Впереди стада бежали двадцать диких лошадей, вспугнутых по дороге. За ними летели олени, закинув ветвистые рога на спину, забирая ноздрями воздух, покрытые пеной и потом.

На некотором расстоянии от стада мчалась стая косматых собак с неумолкаемым хриплым лаем.

Стадо промчалось мимо охотников, засевших в лесу. Раздался звук рога. Всадники бросились вперед, и через несколько минут все животные столпились над зияющей пропастью, подгоняемые охотниками и собаками. Многие из диких лошадей с разбега слетели вниз и разбились. Другие остановились, стали бешено бегать по краю, теснить и давить друг друга в страшном смятении, испуская испуганное ржание. Пыль столбом стояла над мятущимся стадом. Собаки настигли их и бросились в самую середину стада, яростно хватая за горло то одного, то другого оленя. Но тут произошло нечто неожиданное. Доведенные до отчаяния животные сразу повернулись и, наклонив вперед рога, с отчаянным мужеством устремились на собак, смяли, прорвали их цепь и кинулись на всадников.

— Дайте им дорогу! — закричал Репо и отскочил с лошадью в сторону.

Но было поздно. Коса была очень узка, и по обе стороны ее зияли отвесные обрывы. Всадники и олени столкнулись. Лошади взвивались на дыбы, сбрасывали всадников или же падали под копыта бегущих оленей. Охотники, не успев даже вынуть копий, были смяты, задавлены и засыпаны пылью. В одно мгновение все обратилось в живой клубок из оленей, ручных и диких лошадей, собак и охотников. Слышался оглушительный лай, крик, фырканье оленей и хрип умирающих.