Руна жизни

— Мы не могли так рисковать в условиях войны. Точнее, мой друг, отвечающий за коды Людвиг Иванович, принял решение сам. Он уничтожил всю базу кодов и сам покончил жизнь самоубийством, чтобы исключить любые шансы на их восстановление. Интуиция его не подвела. На него вышли, но он уже был в морге. Таких людей больше нет. — Лицо Базунова резко постарело. Пикин увидел усталого старика, которого стало жалко.

— Как танина мама?

— Тело Тани так и не нашли. Мама пережила инфаркт. Вернулась на прежнее место работы. Я её отговаривал, но она говорит, что работа единственное, что даёт ей желание жить. От Системы она отошла.

Они пожали руки, почувствовав, что стали чужими.

Татьяна села в машину, закинув пакет с продуктами на заднее сидение газика. Внезапно перед машиной, наперерез встала БМВ с тонированными стёклами. Из машины вышел кавказец лет тридцати, поблёскивая толстой золотой цепью и тёмными очками. В зубах он держал сигару, от дыма которой морщился и оголял золотые зубы. Татьяну всегда умиляло желание кавказцев походить на итальянских мафиози. Она повернула ключ, газик уверенно заурчал.

— Извэни, красавица. Ми с друзьям, хатим посидэт в кафе у друга, состав кампашку.

— Извини, джигит, но не могу, — Таня уже поняла, что ситуация не простая. На вокзальном пятачке было пусто с точки зрения того, кто бы мог за неё заступиться. Наверняка эти кавказцы уже купили здесь и милицию, и запугали местных мужиков.

— Нэт, красавица, я тэбя так нэ отпущу, — он стряхнул пепел сигары на капот газика. Под кожаной жилеткой просматривалась кобура.

— Я вижу, джигит ходит с оружием, значит, умеет им владеть.

— Обижаешь жэнщина, можэшь паплатиться.

— Не кипятись, давай пари. Вон видишь, на крыше той развалюхи флюгер в виде птицы? Если ты попадёшь птице в голову, я поеду с тобой, если нет, то нет.

— Ты хитрая. Тут и снайпэр нэ попадёт.

— Ну, а если я попаду, ты меня отпустишь?

— Ха, выходы, братва, — внезапно повеселевший кавказец крикнул в машину. Вышли ещё три кавказца, скаля зубы. — Вот перэд братьями клянусь, мамой клянусь, если ты пападёшь в птицу, тэбя никто палец не тронет, а я тэбэ этот пистолэт подарю. Но если ты промажэшь, ты будэшь сэгодня со мной.

Он что-то сказал на своем языке, и его спутники достали пистолеты.

— Ты боишься меня, джигит? — Таня с нетерпением ждала момента, когда пистолет окажется в её руках.

— А ты нэ мэнтовка?

— Нет!

— Тогда дэржи, — он достал «Макаров», вытащил обойму и оставил в ней один патрон. — Остальные палучишь, кагда пападёшь. Снайпэр, ха-ха!

Таня взяла «Макаров», осмотрела его. Ствол был новенький, пах ещё заводской смазкой. Кавказцы смотрели на неё с ухмылкой, но один навёл на неё пистолет.

— Скажи своему брату, чтобы не наводил на меня ствол.

— Извэни, красавица, но аткуда мнэ знать, что у тэбя в головке, русски жэнщин нэ прэдсказуемы. Стрэляй, я дал слово, исполню, но исполнышь и…

Кавказец ещё не успел закончить фразу, прогремел выстрел. Птица на флюгере крутилась без головы.

Кавказцы внезапно посуровели и начали что-то говорить на своём языке.

— Ладно, красавица, я нэ знаю, откуда ты, кто ты. Но своё слово я дэржу, — он бросил оставшиеся патроны на сидение УАЗика. — Если ты волный стрэлок, нужна будэт работа за хороший дэнги, спроси Тарлана в кафэ «У Джафара».

Они рванули с места, сжигая шины. Татьяна быстро собрала патроны и зарядила пистолет. «Теперь можете приезжать вшестером», — сказал она вслух, пряча пистолет под курточкой.

Через десять минут должен был подойти поезд из Питера, в котором по договорённости должен был вернуться Андрей. Чтобы убедиться, что за ним нет хвоста, Андрей должен был побродить, а Таня понаблюдать.

— Садись, кажется всё чисто, — сказала Таня, открывая дверцу.

— Домой, шеф! — сказал Андрей, поцеловал Таню и достал из-за пазухи подвядшую розу. — С Питера вёз.

— Рассказывай.

— Видел Базунова. Он предложил работу на Систему.

— У меня тоже плохая новость. Пристали конкретные хачики. Я выкрутилась, но выдала себя, точнее свои снайперские способности. Вот, пистолет подарили. Таня всё подробно рассказала.

Войдя в дом, Пикин долго молчал.

— Ты, что молчишь, решил поругаться?

— Почему ты назвала мою работу на Систему плохой новостью? Вот твоя новость действительно плохая, эти кавказцы тебя в покое не оставят.

— Во-первых, я не верю, что Система оставит нас в покое. Во-вторых, у меня не было выбора с кавказцами. Я должна была принять их условия?! — крикнула Таня и заплакала.

— Извини. Я не прав. Но насчёт Системы ты тоже не права. У меня будет своё дело, которое мне нравится. И коды на самоликвидацию уничтожены. Система перестраивается в новых условиях.

— Ты им веришь? К тому же, убрать человека можно и другим способом.

— Если бы было нужно, убрали бы на месте встречи. У Системы сейчас нет лишних людей. Я верю Базунову.

— Я поверю только маме. Нам нужно с ней встретиться. Ты завтра поедешь к ней на работу, как раз будет пятница. Привезешь её сюда. Всё равно она должна знать, что я жива. У неё был инфаркт. Я не переживу, если с ней, что-то случится.