Русь изначальная

Пять лет – весь свой второй поход в Италию – ощипанным вороном Велизарий метался над побережьем. Антонина выпросила у Юстиниана милость: базилевс отозвал полководца. Недаром иные мужья все прощают иным женам.

Индульф хотел бы разрушить постылую Анкону, но не смог предательски напасть на город, который сам охранял. Он ушел со своими на юг, и Тотила принял новых соратников. Италийский рекс готской крови не потерял веру в людей.

В тот год Тотила опять взял Рим. Опять город продали исавры, разъяренные задержкой жалованья. Италийцы вошли ночью через ворота Павла. Среди исавров Индульф нашел старого знакомого, длинноногого Зенона, который когда-то догадался пролезть в Неаполь через сухой акведук. Через этого человека, похожего на исполинского кузнечика, Индульф увидел свою ушедшую молодость.

Одолел трудные годы и неаполитанец Стефан, убийца Асклепиодота. Тотила не мстил за прошлое. Рекс послал старика, изъеденного отчаянием, в Византию. Базилевс не допустил к себе посла италийцев.

Един бог. Едина империя. В одни и те же дни явились два ростка: и церкви Христовой и империи. Церковь и империя включат в свои границы всю вселенную. На меньшем Юстиниан не примирится. Иначе бог отречется от своего базилевса. Не будет мира италийцам.

Последние италийские плотники строили быстроходные галеры, последние италийские рыбаки дали матросов. Тотила послал Индульфа в Адриатическое море.

На берегах Далмации Индульф трижды побил ромеев и в каждом бою видел новое лицо старой войны. Ромейские солдаты, остерегаясь дойти до крайности боя, спешили переходить на сторону противника. Индульф вернулся к Тотиле, приведя вдвое больше солдат, чем получил.

Привыкнув убивать, уничтожать, пропустив богатства Италии через бездонную бочку войны, солдаты научились ценить собственную жизнь. Ныне каждый мог спать, как младенец, положив руку на теплый труп врага, все привыкли к чужому страданью, все стали жестоки, свирепы, все научились не чуять запахи бойни и все слишком легко теряли сердце в минуту опасности.

Нечто сломалось в людях. Силачи вздрагивали от мышиного писка. Известный боец терял сознанье, наткнувшись в темноте на пень.

Жадно ловимые слухи терзали воображение. Солдаты, как старухи, верили в сны, по пустякам взлетали на крыльях надежды; по пустякам впадали в глубочайшее отчаяние.

В Далмации Индульфу сдалась полная когорта пехоты, почти четыреста человек, отлично вооруженных. Они могли бы уйти. Кто-то завопил без всякой причины: «Нас обошли, мы пропали!»

Один перепуганный солдат приобретал силу египетских магов, которые умели создавать толпы, горы, реки, армии на пустом месте.

…Обессиленная Италия привлекала жадных соседей. Десятки тысяч франков вторглись в Лигурию. Франкская пехота умело пользовалась племенным оружием – тяжелыми, обоюдоострыми секирами на коротких рукоятках.

Юстиниан называл рекса франков братом, так как франки исповедовали христианство по догмам Никейского и Халкедонского соборов, что не мешало франкам приносить новому богу человеческие жертвы по обрядам предков.

Франки разгромили и готов и ромеев, встреченных ими у По, заклали пленников в жертву богу, но сами сделались жертвами голода и болезней. Похоронив треть своих, франки ушли с отравленной земли Италии.

Рексу Феодориху еще принадлежали заальпийские области, как наследство западной части империи. Когда Велизарий стеснил Виттигиса, франки захватили себе Галлию. Как в древние времена, Италийский полуостров остался один. Но теперь с Альп к нему отовсюду тянулись сильные руки.

Тотила построил и послал триста галер бить ромеев в портах Эллады и ловить на морях имперские корабли. Был нанесен сокрушительный удар по Сицилии, старинной житнице Италии, ныне опоре ромеев. Ненавидимая за измену, Сицилия была опустошена. Тотила овладел Сардинией, Корсикой. Казалось, возвращаются времена Феодориха.

Во многих крепостях Италии сидели ромейские гарнизоны, осажденные, но опасные, как очаги пожара. Лазутчики сообщали, что Юстиниан хочет назначить Хранителя Священной Казны евнуха Нарзеса Главнокомандующим Запада.

Анкона, так хорошо знакомая Индульфу, оставалась единственной опорой ромеев в Адриатике от Равенны до Дриунта.

Тотила послал Скипуара, Гибала и Индульфа овладеть Анконой. Первые двое начальников носили готские имена по праву побратимства, как Индульф – скандинавское имя. Кроме осадного войска, под Анкону пошли сорок семь галер для охвата с моря. Анкона голодала.

Начальник гарнизона Равенны Валериан и начальник города Салоны в Далмации Иоанн с пятьюдесятью галерами подошли к Сеногаллии, угрожая прорывом обложения Анконы.

Это прошлое стояло перед Индульфом не за пыльным пологом лет, а в ряду не так уж давних событий, совершившихся, никчемных уже, но еще ярких.