Русь: от язычества к православной государственности

Мыслитель Г.П. Федотов выделял в русском восприятии природы два аспекта, имевших религиозный характер. Во-первых, глубокое осознание человеком своей принадлежности к природе и укорененности в ней. Во-вторых, ощущение красоты природы. На основе этих чувств и развивалась художественная одаренность нации, а религиозное искусство, отличавшееся утонченностью и изяществом линий и красок, высокой одухотворенностью, оказывало на русскую душу исключительное влияние.

Примечательно, что «в культе Богородицы на Руси на первое место выдвигалось не ее девство, а Божественное материнство. Красота не считалась, в отличие от Запада, главной чертой ее образа». В русских иконах красота человеческого лица «очищена от какой-либо сексуальной привлекательности и одухотворена небесами»[730].

В русской душе главной чертой является милосердие. Г.П. Федотов пишет: «Милосердие на Руси не только находит самое сильное выражение в любви между братьями или кровными родственниками, но стремится охватить всех людей, как бы находящихся в родстве между собой… Это приносит определенную теплоту, оттенок семейной нежности в человеческие взаимоотношения»[731]

. Эти качества русских отмечало большинство иностранцев, побывавших и живших в России.

Милосердие сочеталось с самоуничижением. Оба типа религиозной этики складывались под влиянием монашества с его смирением, послушанием и покаянием. «Человек, знающий свое место в мире, должен смирять себя перед вышестоящими: Богом, императором, начальником, богатым и т. д. По отношению к нижестоящим он должен проявлять снисходительное, покровительственное милосердие. В кенотической религии, образцом которой служит уничижение Христа, человек смиряет себя не только перед Богом, но и перед низшими членами общества»[732].

Одна из главных монашеских добродетелей – покаяние. Русь всегда была готова искать утешение и духовный подъем в очищающем душу покаянии и умилении, свойственных русскому характеру. Монашество, по утверждению Г.П. Федотова, притягивало мирян и указывало на путь «высокого кенотизма, оставляя открытым для мирян так же, как и для иноков. <…> Для всех, в том числе и для князей, церковь была руководительницей и советчицей во всех важных вопросах, мирских и религиозных» [733].

Взгляды Г.П. Федотова на русский народ совпадают со взглядами И.А. Ильина, который видел в России не просто «продукт своего пространства, климата, природы, истории, но и цветок своего духа, плод этой духовной традиции», воплотившейся в национальном характере православного населения. Это традиция восприятия целостного и чистого мира, просветленного радостью и покоем. Это своеобразная культура любящего сердца. У народов России формируется органическая терпимость друг к другу, своеобразная свобода духа и волеизъявлений в делах веры. «Русская воля получает свой размах только тогда, когда она что-то любит (патриотизм), и разворачивается ее невиданная дуэль только тогда, когда эта любовь в основе своей религиозна», – подчеркивал И.А. Ильин[734]

.

За свою историю русский народ прошел невиданную школу выдержки, терпения, мужества, находчивости в борьбе с суровой природой и агрессивными соседями, с социальными неурядицами, гнетом крепостничества. При этом формировалась прочная традиция подвижнического служения Богу, Святой Руси, матери-земли, в которую уходят наши национальные корни.

В обожествлении матушки-земли сохранились следы языческого поклонения ей, что также определило исключительную устойчивость восприятия крестьянами земли как святыни. Отсюда во многом проистекало неприятие крестьянами частной собственности на землю (купли-продажи того, что дано труженику Богом), нежелание большинства крестьян (и в начале ХХ в.) расставаться с общинным распределением земли. Подобное отношение к земле связано не только с общинной психологией, сформированной во многом под влиянием тяжелых природных условий хозяйствования, но и с глубокими религиозными чувствами многих поколений русского крестьянства.

Лев Толстой отмечал: «По понятиям русского народа увеличение благосостояния состоит в равномерном разделении земель, в увеличении сил почвы, в увеличении скотоводства, в увеличении количества хлеба… в увеличении рабочих сил (никогда мужик не жалуется на то, что у него в селе слишком много народа), в увеличении лесов и пастбищ, в отсутствии городских соблазнов»[735]. Даже к началу ХХ века крестьяне не связывали достаток с высокими денежными доходами. Для них материальное благополучие заключалось в сельскохозяйственных угодьях и плодах труда на земле.