Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

Справедливости ради следует сказать, что со времен Олега «Гориславича», провоевавшего пол-Европы, такое поведение в среде Ольговичей не было характерным. Скорее наоборот, этот род на вызов отвечал немедленно и непропорционально, с энергией и решительностью. Так и поступил Мстислав Глебович, о котором даже неизвестно, каким уделом он владел в Черниговских землях[416]. Вероятно, очень небольшим. Однако он и в 1235 г. спас черниговцев, вступив в лживые переговоры с незадачливым Даниилом Галицким, вскоре затем разгромленным, и в 1239 г. бросился на выручку стольного града своей земли. Вероятно, он попытался снять осаду с Чернигова и во время штурма города ударил нападавшим во фланг. Хотя летопись говорит, что Мстислав собрал «вси вои свои», но, надо полагать, полк его был очень малочисленным. Это была атака отчаяния, за честь и славу «Ольгова племени», никогда не склонявшего голову перед захватчиками. Мстислав поднял на бой жителей своей волости (воев) и вместе со своей дружиной бросил в кровавую мясорубку против превосходящих монгольских сил. Хотя о гибели Мстислава Глебовича в источниках ничего не сказано, но её можно предположить исходя из того, что его имя в летописи более не упоминается. Сражение было проиграно, город пал и был сожжен. Можно сказать, что для него, как и для Переяславля, интенсивный период истории завершился. Возрождать Чернигов более никто не стал, и он постепенно опустился до статуса мелкого провинциального центра. Судя по археологическим раскопкам, в некоторых районах древнего города жизнь в XIV–XV вв. совершенно прекратилась, а по наблюдениям Б. А. Рыбакова, в прежних границах город смог восстановиться только к XVIII в.

[417] После отхода волны монгольского нашествия заселяться жителями и возвышаться стали другие центры (например, Брянск). Разоренные же и оскверненные Батыем города (Козельск, Чернигов) отступили в тень и остались достоянием преимущественно древнерусской истории.

События под Черниговом исследователи опять датируют по сообщению летописного сборника, именуемого Летописью Авраамки (а также Псковской I летописи):

«В лето 6747 <…> Того же лета взяша Татарове Черниговъ, Октября 18, и ходиша до Игнача креста»

[418].

Известие, конечно, путаное, с неразъясненным «Игнач крестом» в окончании. Однако оно вполне удачно ложится в контекст происходящего. Именно за взятием Чернигова в летописях обычно следуют рассказы о монгольских зимних походах и прежде всего о новом нападении на мордву, взятии Мурома и пленении по Клязьме:

«Того же лета, На зиму взяша Татарове Мордовьскую землю, и Муромъ пожгоша, и по Клязьме воеваша, и градъ Святыя Богородица Гороховець пожгоша, а сами идоша в станы своя»

[419].

Этот рейд был направлен в те районы, которые не пострадали во время военных действий зимы 1237–1238 гг.: мордовские земли на границе Муромского княжества, собственно Муром и области в нижнем течении Клязьмы с городами Гороховец, принадлежащим Успенскому собору Владимира, и, возможно, Стародуб, резиденция одного из Всеволодовичей, Ивана[420]. Это не была новая волна вторжения. Количество участников похода, судя по всему, было невелико, а зона охвата ограниченна. На карательную экспедицию такое предприятие тоже не походило, так как оно не затрагивало ранее покоренной территории.

Вероятно, основной целью рейда в район Клязьмы должно было быть напоминание Ярославу Всеволодовичу о том, что ему следует поскорее уладить свои отношения с ханской ставкой, закрепить их личным визитом или другими гарантиями. Кроме того, требовалось наказать муромских князей, участвовавших в сражениях вместе с рязанскими родственниками.

В поздних летописях даже есть указание на то, что во время этого монгольского похода зимой 1239–1240 гг. была вновь разорена Рязань:

«Того ж лета приходиша Батыевы татары в Рязань и поплениша всю»[421].

Под словом «Рязань» здесь, надо полагать, имеется в виду вся область, столицу которой монголы сожгли зимой 1237–1238 гг. На этот раз нападению, скорее всего, подверглись регионы, ранее не затронутые вторжением: северо-восточные, пограничные с Муромом земли Рязанского княжества. Второй раз нападать на собственно город Рязань, разрушенный и разоренный, не было никакого смысла.