Русь потусторонняя

Но Павел намеревался использовать книгу по ее прямому назначению — исцелять!

Строчки старославянского сами влились в сознание, выталкивая прочь все остальные мысли, направляя энергию Павла в необходимое русло, стягивая целительную силу к рукам…

«Выброс энергии может идти по двум каналам, — вспомнились Павлу слова учителя Моримото, — Через твои руки и твою голову. Есть две силы. Сила исцеления, и сила смерти. Многие думают, что руки даны воину для того, чтобы убивать, но это не так. Воин убивает не руками и не оружием, которое держит в них. Он убивает разумом! Сила смерти таится в твоем мозгу, и ее достаточно просто научиться выпускать на волю. Сила исцеления же скрыта в руках… Вспомни себя маленьким, Пол. Что ты делал, когда разбивал коленку, или песчинка попадала тебе в глаз? Правильно, прикрывал больное место руками! Это подсознательный рефлекс целителя, заложенный в нас свыше. Ты лишь даешь волю рукам, которые стремятся исцелять!»

Но уроки врачевания пропали для Пола даром. Он так и не овладел искусством заживлять раны наложением рук, как умел делать это учитель. Акира-сан лишь пожимал плечами, признавая, что судьба послала ему в ученики могучего воина, но полного бездаря в других областях магической энергетики.

И вот теперь Павлу предстояло научиться врачевать самому. Именно так он мог спасти жизнь Вали!

Кончики пальцев приятно покалывало, и Павел, повинуясь советам книги, положил одну руку на лоб Вали, а другую, откинув одеяло и приподняв надетую на девушку сорочку — на живот… Веки Валентины вздрогнули, когда волна энергии прокатилась от одной руки Павла к другой, но глаза так и остались закрытыми. Павел попробовал еще раз, вложив в энергетический посыл все силы, что оставались в нем… Бесполезно! Лицо Вали налилось румянцем, но она по-прежнему не приходила в сознание.

Энергия, источаемая книгой, потухла — бабушкино наследство признавало свое поражение в схватке с более сильной магией. Темная аура по-прежнему висела над кроватью Валентины… Сила Темного, блокирующего Павла, была столь велика, что даже книга Анны Антиповны ничего не могла сделать с ней.

— Я вернусь… — прошептал Павел, коснувшись губами лба Валентины. — Я что-нибудь придумаю…

Выходя из палаты, Павел вновь услышал уже знакомый голос, раздававшийся прямо в его голове: «Уезжай домой, Пол, и тогда я отпущу ее!»

Вернувшись в свой номер, Павел первым делом заказал разговор с Лондоном, с штаб-квартирой Ордена. Сейчас как никогда ему был нужен совет МакКормика, который, пусть и бывал порой излишне черств и требователен во всем, что касалось работы, но все же имел жизненный опыт не идущий ни в какое сравнение с жизненным опытом Павла.

Ожидая звонка из Ордена, Павел коротал время за чисткой пистолета, когда в его сумке вдруг зазвонил мобильник. Теоретически это мог быть и МакКормик, хотя шеф гораздо лучше других должен был знать, насколько легко прослушать разговор, ведущийся по сотовому телефону.

— МакКормик?!

— Какой еще к черту Кормик?! — раздался в трубке голос Жени. — Ты где?

— В Президент-отеле, в своем старом номере. А ты где? Ты же должен быть в Турции!

— В Турции? Далась мне эта Турция! С тобой «баба Яга» говорила?

Павел вздрогнул. «Бабой Ягой» звали Марию Осиповну, медиума, жившую неподалеку от Москвы. «Жившую» — потому, что Яга пожертвовала собой, чтобы остановить орду порождений Тьмы, там, в торговом центре на Манежной… Если бы не она и не Кощей, пусть не медиум, зато гениальный ученый в области парапсихологии — Павел ни за что не смог бы одолеть того, кто рвался вернуться в этот мир….

— Как она могла со мной говорить? — сурово спросил Павел. — Это что, шутка?

— Значит, не говорила… Выходит, еще поговорит… А мне она явилась, когда я спал в самолете, уже на подлете к Стамбулу. Сказала, чтобы я разворачивался и пилил обратно, пока ты без меня не вляпался в большое дерьмо.

— А в какое — она не сказала?

— Говорю же, в большое!

Телефон на столике яростно зазвонил, намекая Павлу на то, что пора бы обратить внимание и на него.

— Короче, — прервал он Женины излияния. — Жду в отеле… Дерьмо, Жень, и в самом деле оказалось большим!

Отключив мобильный, Павел снял трубку телефонного аппарата.

— Пол? — раздался на том конце провода голос МакКормика. — Как ты там?

Павел невольно поежился, услышав свое имя. За последние несколько дней он настолько привык к его русскому варианту звучания, что успел напрочь забыть о том, что когда-то имя «Павел» вызывало у него лишь негативные эмоции. Н-да, выходит, он все-таки Павел. Павел Ткачев.