Читаем Русь. Том II полностью

Здесь он чувствовал себя на своём месте. Всегда был прекрасно одет, уже по-городскому, а не по-походному — с блестящими погонами и адъютантскими аксельбантами, — всегда чисто выбрит и чуть припудрен.

Он ходил в шинели от хорошего портного, в лакированных сапогах, с серебряными маленькими шпорами. Он всегда глядел прямо перед собой, с вежливой любезностью, раскланивался с равными или, прищурив глаза, проходил с каменным лицом, если навстречу попадался человек низшего разряда.

Холодный, жестокий, он чувствовал удовольствие только тогда, когда ему приходилось проявлять эти чувства. Соблазнить чужую жену, дать заметить это мужу и поставить его в неловкое или жуткое положение — это было для него потребностью.

Поэтому он любил и крупную картёжную игру, в которой был необычайно счастлив.

В последнее время приятели Аркадия собирались играть у главного врача. Этот врач, состоявший в генеральских чинах, очень удачно вёл игру и всегда вставал из-за стола с полным бумажником. Офицеров ещё привлекала к нему жившая в одном доме с ним красавица сестра милосердия. Они знали две слабости главврача — любовь к деньгам и боязнь, что сестра Екатерина Ивановна увлечётся кем-нибудь из офицеров и изменит ему.

Главврач жил недалеко от окраины города, где начинались одноэтажные деревянные дома с длинными заборами и певучими калитками. В этих домах низкие, тепло натопленные комнаты, кафельные печи с медными отдушниками на цепочках, на чистых некрашеных полах — полосатые домотканые коврики; в гостиной на диванном столе — старинная лампа с большим абажуром, и в дальней комнате — большая лежанка с ленивым котом на ней.

Когда приехал Аркадий, в гостиной, за вынесенным на середину комнаты ломберным столом, шла уже игра. А в столовой на правах фронтовой хозяйки сестра Екатерина Ивановна готовила ужин.

Она была рослая блондинка с очень белой и тонкой кожей на шее, с мягкими руками, с вялой улыбкой и манерой медленно поднимать и опускать свои длинные ресницы, когда взглядывала на мужчин.

Наплечники её чёрного форменного передника постоянно спадали с плеч, и она рукой и движением своей круглой спины поправляла их, опуская и поднимая при этом глаза на того, с кем в эту минуту разговаривала.

Офицеры знали о феноменальной чувственности этой женщины, а доктору дали прозвище Черномора, который завладел ею и свирепо оберегал такую прелесть от общего пользования.

Аркадия встретили весёлыми восклицаниями, когда он показался в столовой и, здороваясь, задержался около Екатерины Ивановны, а потом обошёл всех сидевших за столом, здороваясь обеими руками с друзьями.

Доктор, — румяный, полнеющий человек лет сорока, в расстёгнутой тужурке, из-под которой щёгольски выглядывала белая жилетка, с погонами и в круглых манжетах, выбритый и надушенный, с пышными усами, которые он постоянно топорщил пухлой рукой кверху, — имел счастливый вид любовника, который уже не скрывает своей связи с красивой женщиной.

— Наш покоритель сердец одержал самую блестящую победу, — сказал один из офицеров, кивая Аркадию на доктора и в дверь столовой на Екатерину Ивановну.

— Да, есть чему позавидовать, таким первосортным материалом никто из нас похвалиться не может, — заговорили все, подмигивая украдкой друг другу, так как было известно, что доктору приятен всякий намёк на роман с такой красивой женщиной.

— Ну что же, что же вяло играете? — говорил доктор, делая вид, что не слышит замечаний, и то и дело поглядывая в столовую, где Екатерина Ивановна расставляла на столе вина с помощью шутливо помогавшего ей молоденького румяного прапорщика, объявившего, что сегодня он будет пажом Екатерины Ивановны.

Доктор, очевидно, хорошо знал, что всякая фронтовая любовница ненадёжна, а Екатерина Ивановна, с её безвольной улыбкой, ненадёжна вдвойне. Поэтому он постоянно мучился ревностью. И это являлось всегдашним предметом шуток офицеров.

— Ливенцов, берите стул, что же вы? — сказал хозяин, заправляя в рукав далеко высунувшуюся круглую манжету и держа готовую колоду карт.

— Он вчера выиграл пять тысяч и сегодня чувствует себя героем, — сказал товарищ Аркадия, офицер с непропорционально высоким лбом и с зелёным камнем на безымянном пальце. — Мы даже благодаря этому имеем премию. — Он, подняв бутылку коньяку из-под стола, показал её Аркадию и налил себе стакан. — А кроме того, обрати внимание, ужин сегодня какой!

— Нет, я подожду, — ответил Аркадий. Он сел несколько в стороне от стола, опершись ладонями вывернутых рук на расставленные ноги в тугих рейтузах и лаковых сапогах со шпорами.

— Ну, как угодно, — сказал хозяин. — Нового ничего нет?

— Новое давно стало старым: стоим, как святые, без ружей и снарядов, гоним большими гуртами серую скотинку на убой или «по свободному решению соответствующего начальства» сокращаем фронт. Что касается скотинки, то я такое положение дел одобряю: чем меньше останется, тем лучше, иначе она покажет себя, — сказал Аркадий.

Игра продолжалась, а он встал и пошёл в столовую. Видно было, как он, заложив одну руку назад и подрагивая отставленной ногой, говорил с Екатериной Ивановной.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже