Русь Великая

        Душу в душу вложив, внук и внучка Стрибожьи        Жили долго, любовью любя, жили до ночи, когда,        для себя незаметно, в сон вступили особенный —        он вечным зовется, ибо через него люди в вечную        жизнь уходят…        И где-то в выси они оба очнулись, обнявшись, и        долго неслись среди облак небесных, и звезды, и        воздушные звери им давали дорогу, и они поднимались,        сияя, к сияющим стенам, к воротам, и были ворота        нежнейшим

        сплетением лилий, но прочны, как камень, и гулки, как        бронза. На голос ворот явился апостол-привратник,        святой Симон-Петр, спокойный, как камень, и руку пред        ними воздвиг, вход воспрещая, и так им сказал: «Нет, не        время, нет, еще рано, до срока иного иное вам уготовлено        Богом».        И ветер небесный понес их в место другое, здесь ворота        казались подобными райским, но странно отличными,        будто бы сущность сама была опрокинута, и белое        сделали черным, и черное сделалось белым, и свет        стал помехой, чтоб видеть. Безликие, скучные стражи сказали:

        «Уйдите, не пустим,        уйдите, уйдите!» – и сдвинулись тесно, собой заслоняя        печальное место, и стражи поникли, как травы в дни зноя,        бездождья, и все повторяли: «Нет тайн для рая, нет тайн        для ада, мы тех принимаем, кому надлежит воздаянье за злобу,        за чувства ничтожные, берем мы лишь тех, кто извергнут        за то, что был только тепел, за вашу любовь у нас нет наказаний».        И вновь поднялся ветер и принес их к порогу, к узкому входу,        где начиналось Чистилище душ, сотворенное из холодных        молитв и хитроумных надежд папского Рима.

        Тут служки встретили души с улыбкой: «Слыхали и знаем —        вас в рай не пустили, все знаем, и места в аду вам не дали,        чего же от нас вы хотите? Очистить вас от любви мы не можем,        нам вы не нужны, мы вам не нужны, но Петр-привратник вам        ничего не сказал? Ничего? Разве вы не слыхали?»        «Мы скажем…» – но ветер унес и слова, и трижды отверженных.        Они же, глянув один на другого, увидели: горе, заботы,        морщины, седины – все, все исчезло, смытое будто пыль        с листьев первым дождем, и стали они, какими были давно,        в тот день, когда на земле обменялися кольцами.        «Вернемся на землю», – оба разом сказали. «Я женщиной буду,

        и буду любить я, и буду тобою любима», – она ему обещала.        «И я снова буду твоим, желанная сердца, ты краше мне лилий        на райских воротах».        Не ветром, а собственной волей своею они погружались        в синий, в теплый покров, в котором вьются дороги с тверди        небесной к тверди земной. И с вниманьем глядели,        выбирая из многих путей путь один – русский. И впервые        их коснулась земная тревога: как бы не ошибиться? Ибо        русское сердце откажется биться, если случится очнуться        на чужой стороне.