Русалия

Несмотря на опалившее мозг бешенство, все же постороннее внимание не укрылось от его глаз, потому он соскочил со своей понурой кобылы и, прижавшись грудью к резной стенке возка, жарко зашипел в лицо благоверной:

- Мало?! Опять мало?! Всю дорогу полюдья ты позорила меня, то и знай присылая своих остолопов. «Мало! Мало!» Против всякой правды я взял у деревского князя двойную дань. И что же, опять мало?!

- А я здесь при чем? – точно кошка зашипела в ответ Ольга, и глаза ее тут же позеленели. – Будто не знаешь для кого пыжимся. Только не удоволить Иосифа сушеной малиной. Хотя и от малины он не отказывается. Иосиф рабов требует.

- Рабов? Да ведь послали ему тех, что Свенельд от уличей привел из Пересечена.

- Два десятка?

Игорь замолчал. Он смотрел в зеленые, казавшиеся светящимися в пасмурном окружении глаза и молчал. Но вот медленно и тихо выговорил:

- Это ж до чего я тебя, суку, ненавижу.

Ольга сидела неподвижно (с тех пор, как князь сошел на землю, она смотрела на него сверху), лишь только слабый сырой ветерок лениво шевелил пестрый мех, обрамлявший ее застывшее лицо.

- Это, как хочешь, - она вновь вернулась к изначально избранному складу речи, затаенно-кроткому, но почудилось Игорю, будто зрачки в переменчивых глазах ее сделались узкими вертикальными щелочками. - Но помни, что малик не хочет ждать, ни до весны, никак. И еще помни: Иосифу ничего не стоит сделать так, что княжить в Киеве станет кто-то другой. Для этого ему и подкупных гурганцев, может, не надо будет под наши стены приводить. У него много золота. У него так много золота, что половина твоих самых верных сподвижников в один миг могут стать его сподвижниками. Но пока он тобой доволен, ничто не в силах нам угрожать, даже лукавые происки самых потаенных зложелателей.

Она перевела дыхание.

- Вот отчего я не усидела в тереме, вот отчего проехала столько верст… А теперь называй меня сукой, ненавидь меня, - я свое дело сделала. Теперь ты сам творец своего жеребия. Да пребудет Род с тобой и заступа Перуна.

Слеза медленно поползла по левой щеке Ольги, крупная, зеленоватая, точно подсвеченная фосфористым мерцанием глаз. Как невинен, как трогателен был сейчас облик этой женщины, так незаслуженно оскорбленной в своем благородном порыве. Эта женственная слабость, это умилительное простодушие уже готовы были перебороть небольшое мужество Игорева сердца, если бы не столь хорошо знакомое князю зеленоватое свечение из-под мокрых рыжих ресниц, всегда предвещавшее что-то недоброе.

- Святослав просил, чтобы ты ему тул ²⁷⁶¹привез с маленькими стрелками, и лук, и кожаное налучье ²⁷⁷²… - дребезжащим голосом выговорила Ольга и всхлипнула.

- Рулав! Аскольд! – зычно заорал Игорь, резко отстраняясь от Ольгиного возка, в одном движении взлетая на лошадь. – Дальше в Киев поведете обоз! А я с младшей дружиной назад к Малу ворочусь!

- Что такое? Что там еще поделалось? – стали съезжаться к князю дружинные сотники.

- Обоз велик, добра много, нужно его до Киева в целости доставить, - уклонялся от прямого ответа Игорь. – А я с малой дружиной… Безуем! Ну-ка, давай сюда! А я с молодой дружиной в Искоростень вернусь, забыл я кой о чем с деревским князем столковаться.

- Так пошли к нему людей, - резонно подсказывал одноглазый Жирослав, старейший ратник, через все красное лицо которого проходил огромный беловатый рубец. – Пошли две дюжины. А то и сотню пошли. Тебе-то чего вертать?

- И то! Пошли Безуема, - тут же к Жирославу присоединилось несколько голосов. – Тем паче не надо тебе к Малу ехать, что распрощались мы с ним не слишком полюбовно.

- Вот еще! – спесиво вскидывал голову Игорь. – Что мне с ним любови-то разводить! Или я не светлейший ему князь?

- Князь, князь, - ближе-дальше прорезались уступчивые голоса, стремящиеся успокоить чему-то озлившегося вожака, - только что за спешность такая, чтобы с полдороги…

- Безуем! Медный твой лоб! – уж вовсе терял самообладание светлейший князь русский. – Быстро, говорю, строй дружину, - сейчас выступаем. Войко! Твой мерин ногу зашиб?! Возьми у людей Свенельда… Вон ту – соловую! Пересядь! Вышата!..

Сотни пар глаз с недоумением и тревогой следили за поспешным и нервным отъездом князя. Молча. Никто уж и не порывался подать слово.

С полуторастами отроков малой дружины Игорь на рысях уходил от места нежданной встречи. Он оглянулся только единожды, - среди неторопливого шевеления ратников его взгляд сразу же выхватил небольшой нарядный возок, на котором то ли улыбалась, то ли ощеривалась огромная рыжая кошка и махала ему толстым пушистым хвостом. Ах, нет!.. То был рукав шубы…

Д