Русалия

Игорь чувствовал, что земля буквально ползет из-под его чермных сапог, затейные кудрявые узоры ковров перед глазами начинали колыхаться, змеиться и тоже плыли куда-то, размазываясь в цветистую слякоть… Пот градом катил с него, попадая в глаза, жег их, и князь, усиленно моргая, чтобы прогнать едкую пелену, лишь перебрасывал недоумевающий взгляд со Свенельда на Лидульфоста из-под серебряных надбровных выкружек своего шлема. Вероятно, еще не поздно было оборвать болтунов, но ведь они затаят обиду, и как потом совокупно с ними идти в сечу? Получить дань, не положив за то обыкновенную плату, - конечно, приманчиво… Большинство, безусловно, одобрит эту стезю. Но разве обильная добыча создает честь витязю? «Наверное так люди лишаются рассудка…» – думал он. Светозарное обещание, дарованное вышними силами, таяло прямо у него в руках…

- Доказать? – пожал плечами Косьма. – Я думаю, если мы сейчас выйдем из шатра, то вы сможете немедленно убедиться в полнейшей достоверности переданных нами слов.

- Игорь, - легонько подтолкнул его в бок Лидульфост, - выйдем, а? Что там греки такое замыслили?

Ноги как-то сами собой вынесли русского князя из тени шатра в переполненный светом мир. Это гигантское сияющее эфирное тело, охватившее все………………………………………………….

Эта зеленая с обожженными кончиками трава, измени ему удача, может в одно мгновение исчезнуть. И этих напуганных пеликанов над заводью, поднявшихся со своих гнездовий, он может потерять так запросто, настигнутый жалом отравленной стрелы. И эта мелкая облачная рябь в лазоревой степи неба, и ее отражение в лазоревой степи моря останутся частью чужой реальности…

Тут внезапный удар тревоги понудил русского князя круто отбросить сердцещипательную философичность нахлынувших было дум, ибо в небесно-морском далеке проступили очерки нескольких десятков кораблей. Но волнение оказалось скоротечным: да, среди кораблей отчетливо выделялась пара усиако ¹⁹⁷¹и опять же несколько галей ¹⁹⁸², но в основном то были крутобокие неуклюжие фортиды

¹⁹⁹³с двумя рулевыми веслами на тяжеловесной корме; военные же суда составляли всего лишь сопровождение, способное при случае дать отпор притязаниям вполне вероятных морских грабителей.

- Что скажете? – простер руку в сторону приближающегося каравана магистр Косьма.

- 

Посмотрим. Посмотрим, что там везут ваши фортиды, - глаза красавца Свенельда блистали,

подобные ледяным кристаллам.

На всякий случай всем ладьям была послана команда находиться в боевой готовности, а навстречу греческим кораблям незамедлительно отправили несколько самых легких быстроходных судов с тем, чтобы еще в море, поднявшись на них, осмотреть нет ли внутри какой ловушки.

Ловушка, конечно, была. Но состояла она вовсе не в вооруженных до зубов бойцах, притаившихся среди тюков с многоцветными шелками и сундуков со всякой золотой, но большей частью позолоченной дребеденью. Сами эти шелка да сундуки и являлись капканом. А в том, какова была его сила и коварность Игорь мог удостовериться, оторопело взирая на внезапное восшествие в настрое своих ратников алчной веселости. Как стаскивали с кораблей коши и связки всякого барахла… Как по-новому ликовали, выкрикивая какую-то ерунду, размахивая руками… Как уж начинали делить все эти глупые тряпки, дешевую, но крикливо пеструю утварь, амфоры с греческим и сурьским ²⁰⁰¹вином, яркую овощ полдневной стороны в коробах, бабьи прикрасы… Игорь двигался посреди этого новоявленного оживления, столь отличного от того, которое владело этими же людьми там, на Варяжском острове, он брел как-то странно замедленно, точно в лунатическом сне переставляя ноги, казавшиеся ему тряпичными. Все было как-то не так. Что-то неправильно сложилось. Ведь у него хватило духу и энергии для того, чтобы собрать сокрушительные силы. Византия слаба… Больше никогда обстоятельства его жизни не сложатся столь благополучно для того, чтобы совершить деяние. Ловушка сработала. Но кому нужна была она? Роману? Позорно выслать столь обильную дань врагу, даже не попытавшись защититься – такой поступок никогда не добавит ему доброй славы ни в народе, ни среди его окружения. Но и для русского князя нет в сей сделке никакой чести: сегодня они радуются даровой наживе, просят принять дань и не идти дальше на греков, а завтра вновь примутся злословить украдучись о его бесхребетности. Так выходит и он проиграл, и Роман проиграл… А кто же выиграл?