Русалочка в шампанском

Бритый оказался прав. Не прошло и пяти минут, как в подвал к настороженно ощетинившимся бойцам спустились крепкие ребята в камуфляже и бронежилетах. Это не была личная охрана депутата. И к самому Лопатину они не имени никакого отношения. Это были бойцы из бригады особого назначения, которых успел вызвать себе на подмогу очкастик из налоговой.

– Товарищ капитан, – подскочил к нему один из штурмовиков, – вы живы?

– Все в порядке, Есаулов. Жив и здоров!

– Но на вас кровь!

– Не моя, – успокоил его очкастик, оказавшийся капитаном. – Кровь вот его.

И посторонившись, он указал на распростертого на земле депутата. Парень тоже узнал его и присвистнул.

– Мертв?

– Мертвее не бывает.

– Это кто же его так?

И парень обеспокоенно посмотрел на своего начальника.

– Не беспокойся, Есаулов, мы с друзьями депутата и пальцем не тронули.

– А… А кто же тогда?

– Вон он! – мотнул головой в сторону начальника охраны капитан и, видя, что даже его собственный подчиненный ему не очень-то верит, со вздохом прибавил: – Было что скрывать, вот и прикончил босса. Смекаешь, Есаулов, что к чему?

– А-а-а… Смекаю.

Теперь парень смотрел на Бурова не только с опаской и торжеством, но и с уважением во взгляде. Буров напоследок, видя, что конец его уже близок, из осажденного со всех сторон дома ему не вырваться, сделал сильный ход. Он спустился в подвал к Лопатину. И усыпив бдительность остальных, прикончил своего босса. Теперь Лопатин никогда уже не заговорит. И следовательно, не сможет выдать многих своих тайн. И не только своих, но и своего друга и сообщника.

Именно этого и добивался Павел Буров. И в подвале он очутился с одной-единственной целью – не спасти, а прикончить своего бывшего хозяина. Оказавшись под судом, Лопатин мог заговорить и мог стать крайне опасным для Бурова. Тот это понимал и предпринял все меры для собственной безопасности.

Обо всех этих событиях дожидающиеся своих воинов женщины узнали лишь на следующее утро. Только утром Марков с друзьями явились обратно под родной кров. Тут долгожданных победителей уже ждал самый горячий прием – ленивые вареники с домашним творогом, яичница с салом, свежий хлеб и тушенка с грибами. С теми самыми сморчками, которые в изобилии произрастали в здешних лесах.

Мужики за один присест умяли целую огромную сковороду грибов, слопали три хлебных каравая и начисто опустошили запасы всего семейства Марковых по части свежих яиц. Детям достались лишь вареники, но, кажется, они ничуть не были за это в обиде. Лопали их тоже за обе щеки, поглядывая на уставших мужчин и явно мечтая когда-нибудь стать такими же, как они, – отважными, сильными и великодушными. Будут оберегать своих женщин и спасать чужих.

Когда еда закончилась, бойцы наконец рассказали нетерпеливо дожидающимся женщинам то, что еще не успели рассказать им прибывшие чуть раньше Наташа с Анной Владимировной. И когда они закончили, Мариша первым делом спросила то, что казалось ей наиболее важным:

– Значит, Павел Буров теперь предстанет перед судом?

– Точняк!

– К гадалке не ходи!

– Лет десять-двенадцать ему светит как минимум.

– Еще бы! Троих на тот свет отправил. И всех троих умышленно.

– Еще неизвестно, выживет ли Кузьмич.

– Во! Если с Кузьмичом считать, то получается уже и вовсе четверо.

– Нет, тут меньше чем пятнашкой мужику будет не отделаться.

– Опасный зверь этот Буров! Матерый!

Мариша выслушала всех и покачала головой:

– Значит, в этой истории нашего депутата все время шантажировали? Сначала Марина и Костик шантажировали Лопатина. Потом Валерий Кузьмич решил пощипать Павла Бурова.

Правда, отставник выбрал для своего предприятия весьма неудачное время. Павел был сильно не в духе из-за истории с перепутанными женами депутата – Наташей и Мариной. Поэтому не стал объяснять Кузьмичу всю глубину его заблуждений, а просто стукнул того по черепушке и отвалил восвояси.

– В распоряжении Бурова был отличный гидрокостюм, в котором он мог путешествовать по реке от дома Лопатина до «Солнечного берега». Никто его не мог увидеть. А заодно и неплохая физическая тренировка. Судя по всему, это был его излюбленный маршрут для поздних прогулок. Сплавать в санаторий, развлечься там, а потом вернуться назад, так сказать, к месту своей службы.

– Так вот кто был русалкой в нашей реке! – воскликнула Мариша. – Это Павел пугал всех отдыхающих!

– Вы как хотите, а мне в этой истории жалко одного человека, – неожиданно вздохнула Инна.

– И кого же?

– Этого депутата.

– Нашла кого жалеть! – хором ответили ей остальные. – Чего его жалеть, собаку злую?

– Ну а как же? Работал человек, работал, копил деньги, миллиончик к миллиончику складывал, через трупы перешагивал, бывших жен и детей на нары отправлял. И все ради того, чтобы разбогатеть еще больше. А потом на готовенькое приходят какие-то нахалы и начинают требовать себе кусок пирога. Разве вам не жалко Лопатина? Нет?

И видя лица друзей, Инна смущенно хихикнула:

– Ну, в таком случае, пожалуй, мне его тоже не очень-то и жалко.

После выступления Инны некоторое время длилось неловкое молчание. А потом Мариша снова нарушила тишину, произнеся: