Русская Америка: слава и позор

1 декабря увидели гору Св. Лазаря и чрез целую ночь в недальнем расстоянии веселыми глазами взирали на нее, но утром с крайним прискорбием оставили оный Ново-Архангельский колосс по причине жестокого противного ветра. Забыв сие, еще трижды питали себя томною надеждою быть на острове Баранова, т. е. 3-го, 6-го и 7-го числа сколько близко подходили к вышеупомянутой горе, столько удаляли нас с оной противные ветры, кои потом очень усилились. Вот несчастие! Люди обносились, появились больные, от частой слякоти не успевали просушивать платья, вода приходила к умалению, потом наступила стужа, еще горестнее, замерзали паруса, кои разволочивали гоншпугами, а руки и зубы уже не помогали, от желанного берега удалены. Что начать? Итак, 10 декабря принуждены были спуститься к Кадьяку, который 18-го и увидели с полуночи. Кажется, очень близко к нему находились, начали отлавироваться, но течением принесены были к берегу Тонкого мыса в небольшом расстоянии от острова Угак, где после сильного удара о камень в 6-м часу: утра положили якорь. 19-го ветр с половины дня усилился, якорь не удержали, гибель предстояла неизбежная, начали облегчать мачты, потом (слеза на глазах, ох, в сердце) срубили грот-мачту. Какой ужас! И теперь мятутся мои чувства! Наконец, при столь жестоком волнении, что песком от клокочущей стихии ослепляло нас, выброшено судно на берег уже [за]темно. С дрожащими членами от мокроты и холода и с теплыми слезами благодарности ко Всевышнему все сошли с судна благополучно — и тем решилась наша участь. Все плавание наше было горестно. Позднее время, сильные противные ветра, переменная погода, один мореход без помощника, упорность или лучше сказать необузданность промышленных, слабость здоровья морехода, который, в сим жалком положении силясь выходить на берег, вприбавок к нашему несчастию упал и расшиб правую руку — все сие совокупно немалою было преградою к достижению желаемого предмета. Что же принадлежит до хорошего порядка, бережливости и попечительности в сохранении груза и кормовых припасов, чему я очевидный свидетель, то делает великую честь достоинствам г-на Карпинского. Жалко только, что люди приказания его исполняли с понуждением, а по разбитии судна явные оказывали знаки непослушания; и если бы каюры не были при сем случае, то большая часть компанейского имущества погибла. Без его присутствия работа не производилась от нравственной упругости промышленных, почему принужден он [был] находиться во все время выгрузки неотступно, будучи сам нездоров.