Русская Америка: слава и позор

Все это было оставлено без внимания. Между прочим, Александр сам был акционером Русско-Американской компании, а значит, вдобавок ко всему, старательно гробил предприятие, приносившее доход в том числе ему и его семье… Шизофрения, как и было сказано.

Более того. В феврале 1825 г. Главное правление Компании, намеренное осваивать и континентальную часть Аляски, предписало начать строительство нескольких крепостей «по Медной реке от морского берега внутрь земли». То есть — обезопасить дорогу к богатым месторождениям меди.

Александр J отреагировал незамедлительно. Опять-таки в ущерб

российским интересам: «С высочайшим повелением предписать Компании, чтобы она тотчас отменила построение крепостцов, а будет сделано уже распоряжение, послала бы об отмене нарочного, при том заметить Компании, что самое требование ее не соответствует ни обстоятельствам тамошнего края, ни же правилам, Компании предоставленным; сверх того, призвав директоров, сделать им строжайший выговор за неприличность касаемого предложения, так и выражений, с тем, чтобы они беспрекословно повиновались распоряжениям и видам правительства, не выходя из границ купеческого сословия».

Другими словами, Компанию целеустремленно и недвусмысленно не пускали в глубь материка, принуждая оставаться на узкой прибрежной полосе. Во всех прочих странах Европы, заинтересованных в заморских территориях, власти поступали как раз наоборот, лишь поощряя своих купцов, предпринимателей и путешественников хозяйственно прихватывать все, до чего только могут дотянуться…

Смешно, но уже после ратификации соглашения с британцами Александр через своих министров обратился к Англии со смиренной просьбой чуточку пересмотреть сухопутные границы в Америке меж русскими и британскими владениями — тогда, мол, «император усмотрел бы в принятии этого предложения доказательство особенного к нему расположения со стороны британского правительства».

Британское правительство недвусмысленно дало понять, что никакого такого особенного расположения к императору не испытывает — дело было сделано, к чему и далее улыбаться российскому придурку? Александр утерся.

И к берегам Русской Америки, как и следовало ожидать, потянулись неисчислимые американские и британские ловцы удачи, выменивая на ром и ружья драгоценные шкуры. Рома на Аляску хлынуло такое море разливанное, что индейцы оказались не в состоянии с ним справиться самостоятельно и принялись в большом количестве продавать «огненную воду» служащим Компании… Задерживать и досматривать суда контрабандистов Компания, напоминаю, была не вправе. Дошло до того, что на «индейских территориях» отличное английское ружье можно было приобрести дешевле, чем в самой Англии — такая там случилась «затоварка». Не без ехидства следует отметить, что раздобытые у англичан и американцев ружья воинственные тлинкиты частенько использовали против них же, а не только против русских. Были случаи, когда гибли американские и английские суда со всеми экипажами…

В 1835 г., когда истек срок действия соглашений, Николай I, заботившийся о пользе России, возобновлять их не стал. Но все эти десять лет, пока они действовали, вред Русской Америке причинялся нешуточный.

Легко догадаться, что в Российско-Американской компании к государю императору Александру Павловичу любви не питали ни малейшей. Как, впрочем, не питали ее и «капитаны» зарождающейся российской промышленности, чьи интересы Плешивый прямо-таки подкосил другими своими нововведениями в области экономики.

И вскоре, такое впечатление, была сделана попытка выйти все же из высочайше предписанных «границ купеческого сословия»…

Глава седьмая ДОМ НА МОЙКЕ

Даже не с советских времен, а еще со второй половины XIX века повелось, изучая движение декабристов, основной упор делать на «романтической» стороне дела — то есть заниматься в первую очередь «молодыми генералами», полковниками и прочими блестящими гвардейцами, за шампанским витийствовавшими о конституции, свободе и прочих красивых вещах.

Никакого умысла тут нет. Просто-напросто это было чертовски красиво: блестящие офицеры в великолепных мундирах, герои двенадцатого года (хотя, согласно строгой статистике, участников войны с Наполеоном среди офицеров-декабристов был ничтожный процент). Дуэли, пылкие романы, звон шпор и лязг сабель, белопенные фонтаны шампанского. Это по-настоящему завораживало, а потому ученые писали в первую очередь о бравых гвардейцах и о них же сочиняли талантливые стихи не самые бездарные поэты: «Генералы двадцатого года» Цветаевой, «Синие гусары» Николая Тихонова, романы Тынянова, кинофильм Мотыля.