Русская душа и нерусская власть

Ток-шоу представляет собой диалог — ведущий или ведущие расспрашивают приглашенного на передачу гостя или гостей. Зритель, наблюдающий беседу на экране, — это третья, созерцающая действо сторона. Кажется, столкновение мнений, горячие споры, резкие возражения делают наблюдающего вольным выбирать, с кем согласиться и кого поддержать сначала душою и сердцем, а потом головой. Спорщик и неслух наверняка уловят в гвалте полемики мнение по душе. Но свобода выбора одного из двух или нескольких мнений здесь также иллюзорна, и вот почему. Вы, наверное, обращали внимание, что в ток-шоу обязательно присутствуют зрители, плотным кольцом окружающие собеседников. Аудитория эта по большей части молодежная, набрана из студентов, илиженская. Где добывают такое количество праздных домохозяек, неведомо, скорее всего они вообще являются штатными единицами телеканалов. Вот с этой аудиторией, с ее мнением, ее чувствами, ее впечатлением и сливается душой, сердцем и головой зритель. Не каждый, конечно, но психологи установили, что треть человечества непременно хочет быть как все, не отстать от других, подпевать общему хору. На солидарности во мнениях, на автоматическом присоединении телезрителя к зрительской аудитории ток-шоу и строится расчет программирующих нас политтехнологов. Ведь мнение зрительской аудитории ток-шоу абсолютно управляемо. К примеру, в передаче Познера «Времена» активную роль играл некто невидимый телезрителю, зато хорошо видимый трибунам, и когда этот человек хмурился, возмущался, подсмеивался, начинал аплодировать в нужных по сценарию местах, вслед за ним и трибуны хмурились, возмущенно протестовали, хохотали, всплескивая руками, дружно подхватывали аплодисменты, давая звучащему на арене мнению нужную манипуляторам эмоциональную оценку. Вот и мы, продавливая свои диваны у телевизоров, не по своей воле, а исключительно по диктату суфлера ток-шоу хмуримся и возмущаемся, хихикаем и аплодируем. Мой коллега, будучи приглашенным на «Времена» к Познеру, заметил манипуляции суфлера. Убедившись, что трибуны кидаются хлопать в ладоши по звуку его первого хлопка, он принялся хлопать в «неурочный час», и «увел» за собой трибуны, они азартно аплодировали словам, в ответ на которые, по замыслу Познера, должны были топать ногами. Конфуз в программе «Времена» был полный, а результат манипуляции зрительским мнением практически нулевой.

Заметьте, что ток-шоу на телевидении представлены в широчайшем ассортименте, охватывая все социальные группы не любящих думать и учиться людей, на которых логика факта не действует. Это большей частью женщины, а они весьма добросовестные избирательницы, при отсутствии телевизора дни напролет проводили бы у подъездов на лавочках, пересуживая соседей, родню, начальство и всякого встречного-поперечного, но там, на лавочках, управлять их мнением невозможно, и для выборов эти люди были бы потеряны. А вот управлять ими, слившимися в одну коллективную душу с трибунами ток-шоу, очень удобно. И политтехнологи умело управляют, играя на любопытстве телезрителей к «грязным темам» извращенной любви, супружеских измен, к тайнам черной магии и вредительского колдовства, к каббале и гаданиям, да мало ли житейской грязи, на которую глупое женское любопытство клюет, пересиливая стыд, отвращение, осторожность и брезгливость. Одна только передача «Жди меня», занимающаяся поиском беглых мужей, скрывающихся от алиментов, и блудных сыновей, забывших о родителях, так прикует зрительницу к экрану, что и плач родного дитяти не оторвет от мерцающей голубой линзы ее зачарованного взгляда. Эта почти маниакальная привязанность к ток-шоу делает бедных женщин послушным стадом любимого пастуха — ведущего передачи. И в заветный час этот манипулятор произносит заветное слово, по которому сотни тысяч его поклонниц как главную задачу своей жизни выполнят порученное им телеведущим.