Прежде всего это сказывается во «взрослой» поэзии. В стихотворении Е. Мякишева «Зима» (1992), напоминающем читателю о нерусском происхождении обычая новогодней ёлки и её главных персонажей, Дед Мороз и Снегурочка называются «лживыми куклами»: «Эти лживые куклы. А ель — непонятное древо» [265,
Встречаются тексты, в которых вдруг всплывают герои «весенней сказки» Островского, из гармоничного Берендеева царства перемещённые в убожество и грязь современной действительности. Таково, например, стихотворение Евгении Лавут «Снегурочка», в котором поющий и бьющий «палкой в дно тугого барабана» «мальчик Лель» провожает глазами идущую по растерзанной земле Снегурочку:
Образы Деда Мороза и Снегурочки вдруг начинают порождать вопросы, либо давно не встававшие (например, об отношении к русской православной традиции «старика в бороде, красной шубе, с мешком, где подарков на грошик») [265,
Свои мысли автор демонстрирует «анонимной поэмой» «Дедушка и девушка»:
На ту же тему в одной из газет под Новый год была напечатана картинка-анекдот, на которой изображены стоящие в лесу возле ёлочки три Деда Мороза, держащие в руках по стакану; рядом валяется распитая бутылка. Один из Дедов говорит: «По последней и — к Снегурочкам…» Накануне наступления 2001 года я случайно услышала по телевизору совсем уж пошлую шутку на тему Деда Мороза и Снегурочки, где была проведена параллель между ними и персонажами романа В.В. Набокова «Лолита».
Результатом развития рекламы и появления службы обеспечения учреждений и семей Дедами Морозами и (в меньшей степени) Снегурочками стало активное «размножение» этих персонажей, некогда существовавших в единственном «экземпляре» (вспомним хотя бы рекламную новогоднюю заставку программы Общественного Российского телевидения 2000 года, где на телевизионный экран выбегало несколько маленьких,толкающих друг друга Дедов Морозов). Посещение мэром Москвы Ю.М. Лужковым Великого Устюга, где ему угодно было сказать, что родиной Деда Мороза является именно этот город, привело к тому, что в Великом Устюге даже летом уличные продавцы штучного товара иногда наряжаются в дедморозовские костюмы
[5]. Этот факт привёл к тому, что в настоящее время целых три города борются за звание города — родины Снегурочки. Хочется надеяться, что в этой борьбе победит Кострома, связанная с местами, в которых создавалась «весенняя сказка» Островского.Мы являемся свидетелями активного процесса изменения и усложнения образов Деда Мороза и Снегурочки. Их функции в рождественско-новогоднем ритуале (и не только в нём) меняются с каждым годом. К чему этот процесс в конце концов приведёт, покажет только время.