Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала

–Глупец! Не я тебя здесь держу, я сам здесь заперт! Если ты не выпустишь меня, то подохнешь в полночь сам, как собака!

Незнакомец оказался рядом. Он стоял к Андрею спиной: широкие плечи, крепкая фигура, выправка военного и… низко опущенная голова, голова обреченного или одержимого. И потому способного на все.

«Вот я вляпался! Что же делать?» – подумал парень. И будто прочитав его мысли, человек посмотрел на него через плечо тяжелым, почти мрачным взглядом. Посмотрел очень серьезно и вытер окровавленные руки о свой светлый костюм.

–Что мне делать-то нужно? Я же не знаю, что делать, – спросил парень нетвердым голосом. Но всхлипывать по-детски он все же стеснялся. – Я все сделаю, только не убивай меня.

Неизвестный снова включил машинку. И подставил под струю воды совсем уже красные руки. Кожа на них светлела на глазах. Мужчина тоже прояснялся лицом. Ему словно стало легче, когда вода полилась ему на ладони.

–В машинке нет трупа. Только испачканные перчатки. Можешь сам проверить. – Мужчина не смотрел на Андрея. – А руки у меня действительно в крови. Ты не ошибся, Андрей. – Все же было нечто странное в том, как он говорил. Как иностранец, хорошо выучивший язык. – Нехорошее у тебя имя. Не нравится мне. Греческое оно. Имя для слабых. Кого-то еще так звали. Да, вспомнил. Но ты на него совсем не похож. Подойди.

Человек подождал, пока руки стали почти нормального цвета, и с видимым сожалением вынул их из воды. Сделал два шага назад, стряхивая капли с пальцев, быстро заложил за спину руки. Но Андрей успел заметить: кожа на них тут же начала покрываться темно-красными волдырями, словно он долго держал в ладонях что-то очень горячее.

–Люди не меняются. Почему они не меняются? – Человек посмотрел на Андрея. – Если бы ты только знал, сколько раз мне задавали именно этот вопрос. Только когда встречаешься с солдатом в открытом бою, только тогда нет этого затравленного выражения лица. Еще его не было в Колизее – там все просто: «Идущие на смерть приветствуют тебя!» – и все. Жесткий взгляд – путь к победе, к еще одному дню барахтанья в луже жизни.

–В Колизее?!

–Да, такой большой цирк. Его развалины сохранились в Риме. Он символизирует меня или человечество? Красивая мысль – позже у меня будет время об этом подумать. Или нет? Ты изменишь мою жизнь, поможешь мне? – Он снова посмотрел на Андрея, словно ожидая ответа.

«Он псих! Точно псих! Меня убьет философствующий психопат! Где-то я его уже видел, но где?» – пронеслось в голове у парня. Мгновенно с фантастической скоростью в сознании всплыли все мыслимые и немыслимые образы психов, маньяков и святых, которыми пичкает людей телевидение: от Фореста Гампа до Фредди Крюгера. Нет, не то! Но где-то видел точно! Это ощущение все более крепло. Пугающий незнакомец не сводил глаз с юноши. Ждал ответа? Смотрел с надеждой?

Андрей молчал и шмыгал носом. Затем, решив не спорить с опасным психом в дурном месте, сделал шаг к машинке. И шел к ней как по мокрым скользким валунам. Гладкий кафель, красная жижа под ногами – все условия для того, чтоб позорно грохнуться пред этим двуногим ужасом. Этого он боялся больше всего. Потому не сводил глаз с незнакомца. И даже когда дошел до белой пластиковой глыбы, инстинктивно встал так, чтоб она их разделяла.

Человек все это видел, и было ясно, что он запросто читает маневры перепуганного мальчишки. И даже чуть иронизирует.

–Машинка как последний оплот целомудрия? Правда, я не Нерон, не интересуюсь юношами, да и староват ты уже, на вкус императора, – саркастически произнес он. – Смотри, отхожу еще на два шага, чтоб тебе было поспокойнее, – и сделал еще шаг назад. Потом прислонился к одной из дальних машинок. Только тогда Андрей решился посмотреть в барабан.

В бурой луже, неимоверно скрученный, ощетинившийся мертвыми шипами как морской анемон, вынутый из воды, среди ошметков серой пены лежал ком из перекрученных черных кожаных перчаток. Наверное, их было штук тридцать. Это выглядело склизко и отвратительно. Как трусость. И запах тоже резко ударил в нос, заставив отшатнуться.

–Успокойся, юноша. Тебе нужно будет осмыслить, что ты видишь, и дать ответ, чтоб спастись. Послушай, как журчит вода. Эти звуки успокаивают. – Вода все лилась в барабан. Струя разбивалась о груду грязных тряпок внутри машинки. – Знаешь, маленький апостол, я скучаю по Колизею. Бывать там мне нравилось. И не мне одному. – В жестах и словах говорящего проскользнула вальяжность. – Там, на арене, было то, чего так не хватает большинству людей в их мелкой жизни. Не зрелищ, нет – их вполне достаточно в любой эпохе. Там была честность. Жесткая и твердая, как римский меч. Она часто делала жизнь такой же короткой, как сам этот меч, но она БЫЛА. Гладиатор не думает о том, как бы чего не вышло, не заботится о соответствии своих действий общественной морали, не просчитывает карьерные ходы. Вот он, вот его цель, вот его путь к цели, такой какой есть. Дерись или умрешь! Все четко и ясно! И как они дрались! Было на что посмотреть!