Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская

И, как мы отметили, перед третьей линией широких окопов, где находились засеки и блиндажи, завязывался преимущественно групповой бой. Немцы стреляли из глубоких окопов, прячась за козырьками. Драгуны пиками доставали их и там. Пешие драгуны, побросав убитых и раненых лошадей, пиками и шашками дрались с немецкой пехотой. Почти вся уже погибла первая линия лавы, но сзади подлетали новые волны драгун – и бой кипел. Пуля разбила ножны шашки у адъютанта корнета Свистунова, и его конь шарахнулся, обданный волной черного дыма от взрыва тяжелой гранаты. Корнет сброшен на землю; ранены три коня под ординарцами, но командир полка цел. Адъютант снова на коне – возле командира. Драгуны уже сбились в кучки и под фланговым пулеметным огнем дерутся за окопами.

Но разогнались драгуны 5-го эскадрона, пронеслись уже и через третью, главную, линию окопов и понеслись на четвертую – где сидели немецкие резервы.

Перед ними мчится и влечет их за собой ротмистр Доможиров. Старый кавалерист мчался все вперед и вперед, не видя, что уже лишь он один с кучкой драгун вырвался так далеко. Работают драгунские пики и шашки, вот уже и последняя линия окопов, за ними блиндажи. В упор затрещал беглый огонь немцев по группе храбрецов – и один за другим они пали среди вражеских рядов.

Смертью заплатил за свой лихой порыв бывший «бессмертный» гусар ротмистр Доможиров – став «бессмертным» и в памяти архангелогородцев.

Вахмистр Семин скакал среди драгун своего пятого эскадрона и опытной сильной рукой состарившегося на службе рубаки раздавал на скаку удары по немецким черепам. Вспомнил он былые дни, когда учил молодежь, как надо рубить без промаха. Многих уложила его шашка, пока смертоносная пуля не оборвала жизнь бравого вахмистра.

Взводный Павра упал вместе с убитым конем, но не растерялся: схватил коня убитого драгуна, вскочил в седло и вылетел перед взводом.

Были убиты кони под взводным Пипиным, унтер-офицерами Чуенковым, Василевским и Кнышем, а сами они переранены – но бойцы не пошли назад, а с шашками в руках бежали вперед, на вражеские окопы, и подбадривали товарищей.

А на фронте 1-го правофлангового эскадрона драгуны перескочили через главную линию немецких окопов, где в этот момент стояло, подняв руки, до 60 пехотинцев. Взять их в плен и даже порубить не представлялось возможности – вследствие губительного пулеметного огня с немецкой тыловой позиции по этому участку. Драгунам пришлось по приказу комэска отойти к ближайшей роще, причем люди, потерявшие лошадей, подобрав пики, кололи ими, а также рубили шашками германских пехотинцев.

Точно так же и на фронте среднего 2-го эскадрона много немцев в окопах поднимали руки, но, опять же, взять их в плен не представлялось возможным – по причине губительного пулеметного огня с фронта и фланга. Всего на этом участке было перерублено до 100 немцев.

Примерно такой же урон был нанесен противнику и на участке 5-го эскадрона, где часть драгун во главе с ротмистром Доможировым, как отмечалось, преодолела главную позицию и дошла до 4-й линии – окопов резерва.

Шла свалка – среди треска пулеметов, винтовок и грохота орудий. Полегли еще два молодца-подпрапорщика – Яровиков и Дьяченко, погибли еще многие удальцы унтер-офицеры, ефрейторы, рядовые драгуны.

Не сразу расслышали драгуны сигнал «сбор». Жалко было оставлять отбитые окопы, заваленные вражьими телами, но это было уже делом пехоты – занять их и закрепить за собой. Вследствие понесенных больших потерь, драгуны передовых эскадронов начали, также лавой, отходить к перелескам, подбирая своих раненых и ведя пленных.

Фельдшера скакали в атаку среди линии своих эскадронов и теперь в перелеске быстро перевязывали товарищей.

Как отмечалось, два эскадронных командира (1-го и 2-го эскадронов – штабс-ротмистр Кубаркин и ротмистр Смольский) выбыли из строя контуженными.

Всеми участниками атаки чувствовалась важность закрепления за собой вырванного у противника пространства – своей пехотой, которая, однако, находилась далеко позади. Комполка через адъютанта сообщил об этом комбригу. Но комбриг генерал-майор А. Ф. Бендерев, вследствие больших потерь, приказал отвести полк за линию железной дороги восточнее Грабово.

Только после получения этого приказа полк, наполовину поредевшими линиями, пошел шагом назад – провожаемый огнем артиллерии. Подошли к Грабово и стали за насыпью железной дороги. Командир полка полковник Степанов медленно ехал вдоль поля, окруженный ординарцами. Он отправил полк за Грабово, а сам остался и смотрел, как разъезды от эскадронов подбирали и вели раненых. Взвизгивали и протяжно пели залетные издали пули и вспыхивали вверху облачка шрапнели, но драгуны не слышали их, подбирая по полю товарищей.