Русская Калифорния. С Югом против Севера

— Не спорь, Коля, не спорь с солью земли русской, художником слова и инженером душ человеческих! Не зря нас, людей пишущих его величество так уважительно прозвал. А ведь государь и сам не чужд творчества!

Кто ж будет спорить с государем? Разумеется, вина выпили, усадив за стол довольную Монику. Как оказалось, родители и младшие братья-сёстры числом пятеро у госпожи Рельсовой таки наличествовали, в какой-то глухомани в полутора сотнях миль от границы с Техасом. Но Арсений предложил товарищу покамест проблемами потенциальных родственников не заморачиваться. Главное решить вопрос о переходе девчонки в православие, дабы не возникло проблем при венчании. А ежели понесёт мексиканка, что весьма вероятно — плодовитые они у-у-у-у-у какие, так быстро повенчаться и жить-поживать, добра наживать.

Веточкин съехал в дальнюю малую комнатку, предоставив «молодым» возможность «шалить», да и частенько срывался Арсений в поездки по Техасу, покупая участки либо пригодные под обустройство скотоводческих ферм, либо перспективные в плане нефтедобычи. Тут Николай другу доверял всецело, надзирая за складами и более не стараясь вырваться со скучной бумажной работы «на простор». Раньше нога заживала, а теперь вот, домоправительница появилась. Как её одну оставить? А вдруг злодеи в дом ворвутся, надругаются над беззащитной дамой?

Идиллия, месяц медовый уже как два месяца длились, до вчерашнего дня, когда случилась ВСТРЕЧА…

Николай допоздна занимался приёмкой мешков с мукой, ругался, лазил пересчитывать, тростью подарочной, адмиральской, перетянул вороватого грузчика, пытавшегося похитить банку рыбных консервов. Моника побежала встречать милого к складам, взяла под руку и чинно прошествовала с без пяти минут суженым по «русскому кварталу». И надо же, именно в этот момент повстречать любовь первую, Елизавету. Особа, разбившая Николаю сердце, шла навстречу, держась за супруга, статного блондина, но по виду сущего телёнка, попавшего в лапы стерве Лизке. И, как назло, и Елизавета и муж, перспективный инженер-путеец шествуют при полном параде, отутюженные, «с иголочки» все, духами благоухающие…

А Николай в пыли, в муке перепачканный, под руку с мексиканской красоткой, каковые в городке десятками из окон борделей выглядывают. Дёрнулся как дурак распоследний, вырвался из объятий Моники, стушевался, покраснел. В общем — пентюх пентюхом, а не боевой офицер. Хорошо хоть ехидная Елизавета промолчала, разве только взглядом полоснула по встречной парочке. Но «госпожа Рельсова» всё поняла правильно, не зря говаривал художник слова и инженер душ человеческих Арсений: «бабы они сердцем чуют». Разъярённая барышня вторые сутки отказывалась разговаривать с незадачливым сожителем, хотя на обязанностях домоправительницы никак конфликт не сказался — в доме ни пылинки, завтраки-обеды-ужины вкусны и «с пылу с жару» подаются. И всё это не разжимая губ, слова ни говоря.

Когда пришёл флотский Демидов, Николай решил выпить с приятелями, встряхнуться. Но вино не помогало. Отошёл от стола, прилёг, пялился в потолок. Арсений только руками развёл…

— Пойдём, Саша к тебе допивать, в славную железнодорожно-флотскую казарму, здесь вино киснет. Коля, не лежи чурбаном, ступай к своей ненаглядной и докажи, что мужик. Правильно понимаешь, именно так и докажи. Двинули, потомок знатного рода Демидовых, початую бутылку оставь, а полдюжины цельных забирай, внизу они, в шкапчике. Коля, где мой саквояж? А, вот он. Я заночую у флотских и с утра уезжаю обмерять участки, дня на три-четыре. Не теряйся, навались и помирись. Зря что ли за Луисвилл солдатского Георгия заполучил, единодушным решением роты? Не позорь Третий Калифорнийский добровольческий батальон, бери на приступ свою графиню…

Оставив несчастного Николая «страдать», Демидов и Веточкин, взяли курс на железнодорожные мастерские, рядом с которыми размещалась команда мичмана Демидова. Выпивох пару раз останавливал патруль, но комендатура офицеров хорошо знала и даже проводить не предлагала, ибо шествовали приятели хотя и далеко не твёрдой поступью, но достаточно уверенно, без падений и прочих неприличностей.

Морской артиллерист Демидов оказался на сухопутье для испытания малокалиберных морских орудий, каковые следовало поставить не только на поезда, но и на дрезины. Впрочем, на дрезины планировалась и установка митральез. Как ни крути, но охрана железнодорожного полотна едино лишь конными разъездами, полной картины состояния пути не давала.