Русская критика

Хождение в люди, предпринятое героем, заметно расцвечивает роман (тут неотвратимо появляется человеческая психология, которую наш герой, естественно, презирает, но без которой автор не может обойтись). Исследование человека в среде его обитания оказалось мало симпатичным, но очень «доказательным» для самого героя. Все дело в том, что страсти и страстишки человеческие возведены им в ранг генного кода (он же читал генетиков! Он же на генную инженерию возлагает большие надежды в перекройке человека!) Страсть, таким образом, помещается так глубоко (в гены), что нет смысла с ней бороться и нет надежды на ее преодоление — она априори заложена в человеческий генотип, в «генный ствол алчности». Подготовив аферу (делал «куклу» из рублей, покупал у военных чеки, а чеки «сдавал» в комиссионку), на которую клюнули граждане военного ведомства, наш герой выявил в людях устойчивый ген наживы. Работая в Большом театре рабочим сцены, он убедился в том, что культурная среда — самая питательная почва для процветания

генов зависти и презрения. (Отдадим должное автору — закулисье написано им не без блеска. Особенно — история с букетом в виде роскошных лебедей, из зависти ощипанных и разоренных. Не менее хлестко и увлекательно будут представлены и партийные похождения героя). Собственно тем же закончился эксперимент с политиками: проверка на ген честности и порядочности провалилась — герой обнаружил алчность и зависть, вранье и интригантсво. Василий Караманов пришел к выводу о серьезном мутировании генного ансамбля людей.

Умственная борьба со штампами и мерзостями современной цивилизации потребления и наслаждения, что ведет наш герой, конечно ж, возможна и даже для кого-то неизбежна. Только вот что печально — уж больно с «холодным носом» экспериментирует Василий Караманов с человеками; уж очень он с ними строг, не попуская никакой слабости, ничего слишком человеческого (этот принцип — боязни излишне человеческого — вывел Толстого из Церкви, а Ницше — из ума).

Конечно же, понятие «принуждения» мало применимо к теории нашего героя (он и сам прямо говорит, что путивльцы не хотят насилия). Ну а если вдруг кто-то решит превратить в действующую силу его мысли? Что тогда получится?

Если мы вслед за героем признаем, что человечество деформировано, то логично было бы предположить, что было некое Первоначало, по отношению к которому можно только и знать (понимать, ощущать) эту степень деформации. Вопрос о начале Караманов не мог решить и не мог даже его поставить, так как он эволюционист. А если нет в мире ничего вечного, идеального, неизменного, то какой вообще смысл судить этот мир, зачем человеку «ген совести»? Не достаточно ли и тут «совести кошки» — не воровать, пока хозяин рядом?

Философия «нет»

Автор очень многое позволил своему герою: ни за что и ни за кого не отвечать, ни перед кем не иметь обязательств, презреть все «радости жизни» только для того, чтобы выдумывать в своем «подполье» новую мифологию для человечества. Просто роскошная необремененность ничем и никем! Просто потрясающая способность разорвать любые цепи! Просто тотальная возможность раз и навсегда покончить с прошлым!