Русская мышеловка

Как человек с такой дешевкой и в такой одежде мог позволить себе снять номер в «Шварцберге»? Конечно, этот горнолыжный курорт не так знаменит, как Церматт или Гриндевальд, но и одна ночь в этом заведении стоит… ладно, не буду говорить сколько. Нет, «Шварцберг» явно не мог быть по карману однорукому афганцу.

Одежду на трупе я привела в порядок, тщательно застегнула все пуговицы и молнии. Потом придвинула кресло и уселась подумать. От того, насколько успешным будет этот мыслительный процесс, зависит многое. А решение, которое я приму, определит мое собственное ближайшее будущее.

Труп появился в моем номере не случайно. Человека, о котором я знаю только то, что его зовут Александр (или он предпочел так назваться, а на самом деле он, к примеру, Абдула), убили моим ножом и оставили в моем шкафу. Сейчас четыре утра, за окном непроглядная темень. До рассвета несколько часов. Не знаю здешних порядков, не успела пока ознакомиться, но горничная придет убирать мой номер, допустим, в десять. Завизжит, поднимет шум. Хозяин – лысый коротышка по имени Альдо – позвонит в участок в городке под горой, оттуда пришлют полицейских. И моему отдыху конец.

Но не это самое неприятное, а то, что убийство афганца попытаются повесить на меня. А что? Одинокая русская туристка, без спутника, почти без багажа, одета небогато. Будь у меня в ушах брюлики, в руках десяток чемоданов и в придачу белая собачка под мышкой, никто не стал бы покушаться на мою свободу. Такая русская девушка ясно дает понять: за ее спиной стоит богатый мужчина, который сам в состоянии устроить кому угодно неприятности планетарного масштаба. А я что? Из-за высокого роста – во мне метр восемьдесят – меня иногда принимают за модель. Но сейчас я и на модель не тяну: бледна до зелени, под глазами темные круги, словом, типичная подходящая жертва.

Как ни странно, я не чувствовала в эту минуту ни малейших признаков слабости или плохого самочувствия. Все, что я ощущала сейчас, – чистейшая ярость. Кто-то хочет меня подставить? Что ж, ему придется об этом пожалеть, и очень скоро. Женя Охотникова – это серьезно.

Приняв решение, я немедленно начала действовать. Разыскала в шкафу черную кофту с капюшоном, надела, застегнула молнию. Достала из косметички лосьон для кожи и ватные диски и принялась тщательно протирать все, к чему прикасалась на трупе: пуговицы, протез…

Спирт прекрасно растворяет кожный жир. Спустя десять минут никто бы не обнаружил на убитом ни единого моего отпечатка. Тело Александра лежало на полу, один глаз приоткрылся и смотрел на меня. Кое-как я приспособила протез на место.

– Слушай, прости, а? – попросила я бывшего афганца. – У меня просто нет выбора. Понятия не имею, кто тебя убил и что вообще здесь происходит. Не могу себе позволить сесть в швейцарскую тюрьму, пусть даже там неплохо кормят и водят в спортзал. У меня старенькая тетя. И люди, которые на меня рассчитывают. Мне нужно вернуться домой, понимаешь? Так что извини, друг, сейчас мы с тобой совершим небольшое путешествие.

Я натянула капюшон и пару кожаных перчаток (лучше бы резиновые, но где их взять), распахнула дверь и выглянула в коридор. Отель спал, до рассвета оставалось около трех часов. Я подхватила убитого под мышки и выволокла в коридор, стараясь не шуметь. Вот будет картина, если меня застукают!

Саша был худым и жилистым, но все равно через три минуты я задыхалась. Пот заливал глаза, в груди нехорошо свистело. Честно говоря, двигалась я сейчас на одном адреналине. Стащила труп по крутой и узкой лестнице, дотащила до бара, усадила в дальнем углу на высокий табурет. Голова и руки убитого легли на барную стойку. Теперь у Саши был вид постояльца отеля, который слегка перебрал горячительного.

Я перевела дыхание. Вот, кажется, и все. Совсем скоро сюда придут хозяин или кто-то из служащих. Труп обнаружат. Поднимется тарарам, явится полиция. Только ко мне это уже не будет иметь ни малейшего отношения. Русскую туристку разбудит вежливый швейцарский полицейский. Заспанная дама станет таращить глаза, ахать и восклицать: «Какой кошмар! А мне говорили, что у этого отеля прекрасная репутация!»

В последний раз я бросила взгляд на тело, взгромоздившееся на табурете, и тихонько поднялась к себе в номер. Закрыла дверь, привалилась к ней спиной. Уф, кажется, получилось!

Потом я отправилась в ванную и тщательно вымыла нож. Что ж, с этой полезной вещью придется расстаться. Держать ее у себя в номере слишком опасно. Ничто не должно связывать меня с убитым, тем более орудие убийства.

Я открыла окно, глубоко вдохнула морозный воздух, размахнулась хорошенько и забросила нож далеко в снег. Серебряной рыбкой он сверкнул мне на прощание и утонул где-то далеко в стороне от протоптанной тропы. Теперь, если не знать, где искать, шансы наткнуться на него близки к нулю. А если все-таки полиция примется разыскивать орудие убийства, им придется подождать до весны. Ладно, предположим совсем невероятное: полиция разыщет нож. Все равно ничто не будет указывать, что его владелицей была я. Я еще раз глубоко вдохнула и закрыла окно.