Русская печь

Не было ничего лучшего, как, вернувшись с улицы, забраться на печь к бабушке или дедушке, как об этом написал поэт XIX века И. Сурков:

Весь ты перезябнешь,

Руки не согнешь,

И домой тихонько,

Нехотя бредешь.

Ветхую шубенку

Скинешь с плеч долой;

Заберешься на печь

К бабушке седой.

И начну у бабки

Сказки я просить;

И начнет мне бабка

Сказку говорить,

Как Иван-царевич

Птицу-жар поймал,

Как ему невесту

Серый волк достал.

Слушаю я сказку —

Сердце так и мрет;

А в трубе сердито

Ветер злой поет…

Сказки, рассказанные бабушкой или дедушкой на печи, глубоко входили в детское сознание, формируя поэтическое восприятие мира. Немало русских поэтов считали русскую печь своей поэтической колыбелью, кораблем, плывущим по волнам воображения. По этому поводу известный современный поэт Н.Тряпкин на писал такие строки:

Ах ты, бабка Настасья!

Что было бы нынче со мною,

Если бы в детстве своем

Я не видел, старушка, тебя?

Вспоминаются долгие зимы,

Покрытые снежною мглою,

И твое воркованье

У печного того корабля…

Мы с тобой на печи —

И сладки нам любые морозы,

И любая метель за стеной

Навевает блаженные сны.

Да к тому ж еще кот,

Без единой крупиночки прозы,

Между нами урчит

Про кошачьи свои старины.

И уж если теперь

Мои песни хоть что-нибудь значат,

И уж если теперь я и сам

Хоть на что-то гожусь —

Ах, всему тому корень

Тогда еще, бабушка, начат —

Там у нас на печи,

По которой и ныне томлюсь.

Бывало, что среди бела дня забиралась на печку погреться молодуха. Но не только погреться, а заодно сделать в тепле какую-либо несложную женскую работу. Бывало, что нужно было, например, довязать носок или заштопать порвавшуюся одежонку, а где надо и заплатку наложить. Но лежанка русской печи, особенно в морозные и ненастные дни, место опасное — того и гляди можно незаметно задремать. Недаром была широко известна поговорка: «Рукодельница Софья на печи засохла». И вот, чтобы не случилось конфуза, крестьянки Калужской губернии напевали песенку вроде этой:

На печке сижу,

Посиживаю.

Ой люли, люли,

Посиживаю.

Ой люли, люли,

Приплачиваю.

Мужа все браню,

Прибраниваю…

Здесь же, на печи, рядом с матерью, устраивали свое кукольное хозяйство девочки. В укромном местечке они подвешивали лыковые люльки, куда укладывали сшитых из тряпок или сделанных из спеленатого полена кукол-пеленашек. Заигравшись, дети порой засыпали на теплой и уютной печке.

Однако в народе всегда осуждали здоровых и полных сил людей, которые лежат на печи в любое время, не зная меры. Их называли печушниками-лежебоками, печепарамиили печегнетами.Негативное отношение к подобным людям отразилось в многочисленных пословицах и поговорках:

«Лень, отвори дверь. И подай кочергу» (чтобы достать с печи до двери); «Замерзла тетка на печи лежа» (свинья дверь растворила, а ей лень было сойти и притворить); «Лежа на печи, прогладишь кирпичи»; «Хорошо на печи пахать, да заворачивать круто»; «Кабы мужик на печи не лежал, корабли бы за море снаряжал».

Особенно нетерпимыми к лентяям-печушникам были старообрядцы. Они даже отказывали в праве престарелому и больному человеку умереть на печке, утверждая: «Умереть на печи все одно, что с перепою».

Злоупотребление печью осуждалось и в русских народных духовных стихах XI–XIX веков. В одном из них есть такие гневные слова, осуждающие печушников:

Ленивый-ат, как трутень,

По печи валяется,

И спит он, не просыпается;

Он и проснется,

богу не помолится,

Что и знает, да не прочитает.

О, горе таковому ленивому!

ПЕЧНАЯ НЕЖИТЬ