В низенькой светелке с створчатым окном Светится лампадка в сумраке ночном:Слабый огонечек то совсем замрет,То дрожащим светом стены обольет.Новая светелка чисто прибрана:В темноте белеет занавес окна;Пол отструган гладко; ровен потолок;Печка развальная стала в уголок.По стенам – укладки с дедовским добром,Узкая скамейка, крытая ковром,Крашеные пяльцы с стулом раздвижным И кровать резная с пологом цветным.На кровати крепко спит седой старик:Видно, пересыпал хмелем пуховик!Крепко спит – не слышит хмельный старина,Что во сне лепечет под ухом жена.Душно ей, неловко возле старика;Свесилась с кровати полная рука;Губы раскраснелись, словно корольки;Кинули ресницы тень на пол щеки;Одеяло сбито, свернуто в комок;С головы скатился шелковый платок;На груди сорочка ходит ходенем,И коса сползает по плечу ужом.А за печкой кто-то нехотя ворчит:Знать, другой хозяин по ночам не спит!На мужа с женою смотрит домовой И качает тихо дряхлой головой:«Сладко им соснулось: полночь на дворе… Жучка призатихла в теплой конуре;Обошел обычным я дозором дом -Весело хозяить в домике таком!Погреба набиты, закрома полны,И на сеновале сена с три копны;От конюшни кучки снега отгребешь,Корму дашь лошадкам, гривы заплетешь, Сходишь в кладовые, отомкнешь замки – Клади дорогие ломят сундуки.Все бы было ладно, все мне по нутру… Только вот хозяйка нам не ко двору:Больно черноброва, больно молода,-На сердце тревога, в голове – беда! Кровь-то говорлива, грудь-то высока… Мигом одурачит мужа-старика…Знать, и домовому не сплести порой Бороду седую с черною косой.При людях смеется, а – глядишь – тайком Плачет да вздыхает – знаю я по ком! Погоди ж, я с нею шуточку сшучу И от черной думы разом отучу:Только обоймется с грезой горячо -Я тотчас голубке лапу на плечо,За косу поймаю, сдерну простыню -Волей аль неволей грезу отгоню…Этим не проймется – пропадай она, Баба-переметка, мужняя жена!Всей косматой грудью лягу ей на грудь И не дам ни разу наливной вздохнуть, Защемлю ей сердце в крепкие тиски: Скажут, что зачахла с горя да с тоски».