Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

Эти соображения были очень хорошо понятны современникам. В 1890 г. в письме Т. И. Филиппову из Оптиной пустыни К. Н. Леонтьев указывает, что ссылка Л. Н. Толстого имела бы совершенно отрицательные последствия, так как сохранила бы от его влияния «десяток мужиков», но привлекла бы к нему «сотни образованных юношей»[1033].

В этом смысле еще раз обратим внимание на описание визита к императору Александру III графини С. А. Толстой, жены писателя, по поводу издания «Крейцеровой сонаты», которое, помимо дневников графини, содержится во многих письмах, в частности в письме Н. Н. Страхова В. В. Розанову от 19 апреля 1891 г. Визит продолжался час, и «все ее просьбы были уважены … с этих пор сам Государь будет цензором Толстого – того, что он вперед задумает напечатать»[1034]

. Описание визита подчеркивает милостивое отношение императора к писателю. Очень примечателен также комментарий В. В. Розанова к этому письму, который указывает, что по отношению к императору Л. Н. Толстой поступил «с невероятной грубостью», не оценив деликатного отношения к нему императора, и принялся «на виду» и «для народа» переводить конфликт с правительством «в шумную гласную ссору»: «Работа его была не тихая и внутренняя, не была работа “души”, а именно – публициста. Государь собственно очень много сделал для него, сжав большим внутренним усилием долг и личную жажду защищать Церковь, им определенно и горячо любимую и “защитником” коей его видел весь народ, и призывал к этому долг Государя»[1035].

Эта точка зрения подтверждается данными других источников: складывается впечатление, что в конечном счете любая «выходка» Л. Н. Толстого находила оправдание или прощение у императора. Очень характерна в этом отношении хорошо известная история с толстовской статьей о голоде 1892 г. Хотя она вызвала большой переполох, никаких последствий для писателя это не имело, что дало повод А. В. Богданович отметить в дневнике: хотя толки о высылке Толстого были совершенно определенными в январе, в феврале уже «видно, что с Толстым очень церемонятся»[1036]

.

Таким образом, император Александр III действительно был противником репрессий против Л. Н. Толстого, но сказать определенно, по какой причине, очень сложно. Здесь, по-видимому, имеет место сложная комбинация различных факторов, которые можно только перечислить, так как материала для определенных выводов пока совершенно недостаточно.

Во-первых, император и правительство откровенно не желали громкого политического скандала.

Во-вторых, определенное значение могли иметь связи В. Г. Черткова (точнее, его матери) при дворе, а также влияние на императора гр. А. А. Толстой, которая неоднократно пользовалась своим положением, чтобы тем или иным способом помочь своему племяннику. Так, в 1886 г. она способствовала погашению скандала по поводу опубликования в английской печати антиправительственной статьи писателя (этот скандал чуть не привел к ссылке Толстого в Суздальский монастырь), а в 1891 г. – организации визита к государю жены писателя, гр. С. А. Толстой[1037].

В-третьих, некоторый интерес представляет гипотеза А. Фодора, о которой речь шла выше: В. Г. Чертков и его критика революционных, насильственных методов борьбы с правительством могли кем-то в правительстве рассматриваться как некий сдерживающий фактор.

Важно отметить, что до выхода в свет романа «Воскресение» все предыдущие произведения писателя, в том числе и антицерковные и антигосударственные философские трактаты, издавались только за границей и только достаточно ограниченными тиражами. Для получения экземпляра такого произведения нужно было прикладывать некоторые усилия, а глумление над церковным учением и литургическим церковным строем не было столь выражено, как в последнем большом романе Л. Н. Толстого (хотя все кощунственные мысли и выражения писателя можно найти и в более ранних произведениях).

Ситуация принципиально меняется, как было показано выше, с выходом «Воскресения». И «чертковское» издание этого романа, и его переводы на иностранные языки позволили познакомить с ним огромное количество читателей по всему миру, в том числе и в России. Совершенно справедливо указывает Л. Мюллер, что толстовские религиозные трактаты были малодоступны большинству читателей, но только узкому кругу. Дело принципиально менялось, когда речь заходила о романе «Воскресение», изданном огромными тиражами на всех европейских языках[1038].

Наконец, в-четвертых, не следует сбрасывать со счетов и преклонение перед талантом писателя, которое было характерно для императора Александра III.