Русская расовая теория до 1917 года. Том 1

Подлинным шедевром русского социал-дарвинизма следует признать фундаментальную работу И. И. Мечникова «Борьба за существование в обширном смысле» (1878). Отметим сразу же, что в Европе данное направление еще только начало оформляться, а русский классик естествознания уже расставил все акценты, провозгласив: «Естественное неравенство между отдельными особями, племенами и расами есть общий принцип в организованном мире». Именно унаследованные расовые различия, по Мечникову, являются двигателем социального прогресса в среде живых организмов: «Чем больше цивилизация заботится о предоставлении всем без различия индивидуумам, включая сюда и умственно неспособных, калек, хронически больных и проч., одинаковых прав к пользованию жизнью и ее благами, тем сильнее влияет она на фиксирование природных, передаваемых путем наследственности, различий». И. И. Мечников приветствовал естественный ход биологической эволюции, полагая, что только искусственные социокультурные ухищрения способны поддерживать жизнь в «низших» биологически неценных организмах. «Искусственное охранение нынешних дикарей может совершиться на иначе как за счет живущих или будущих европейцев. Цивилизация влияет также и на усиление культурного неравенства, идущего часто в разрез с природным, влияет путем предоставления различных прав и привилегий, дающих возможность лицам, от природы слабейшим, одерживать победу над более одаренными».

Эти смелые, новаторские идеи И. И. Мечникова поддержал и развил замечательный русский историк и социолог Петр Лаврович Лавров (1823–1900). В книге «Цивилизация и дикие племена» (СПб., 1904) он утверждал: «Раса составляет, по-видимому, главную причину более продолжительной остановки народа на низшей ступени общественного строя, или его более быстрого социального развития(…). Предполагать в природе сожаление, разумность и целесообразность вне чувствующих и желающих особей, значило бы вносить в науку оккультные причины, которые слишком уже долго задерживали науку; если они недоступны опыту по самой своей сущности, то об них можно сказать, что они не существуют. Природа подписала смертный приговор слишком многим группам существ, чтобы позволительно было усомниться в ее готовности столь же безжалостно исполнить подобный приговор и над сколькими угодно расами людей. Будут ли призваны низшие расы к увенчанию здания человечества? Многочисленные факты уже отвечают отрицательно. Не забудем естественного отбора. Борьба за существование устанавливается, и природа делает выбор, выражает предпочтение все тем же грубым способом: гибелью слабейшего(…). Благодаря гуманным идеям, господствующим в Европе, некоторые народности будут иметь возможность вступить на путь прогресса и выдержать победоносно великое испытание, которому они подвергаются или подвергнутся. Но большое число их несомненно погибнет при этом».

В другой книге «Национальности в истории» (СПб., 1906), также изданной после смерти автора, Петр Лаврович Лавров развил социалдарвинистские идеи со всей ясностью: «Едва только национальность обособилась как исторический продукт нарождения и культуры, как для нее начинается как для всего живого, борьба за существование, и ее последовательные поколения передают одно другому весьма простое стремление: защищай свое существование, сколько можешь; распространяй свое влияние и подчиняй себе все окружающее, сколько можешь; поедай другие национальности физически, политически или умственно, сколько можешь. Чем энергичнее национальность, тем лучше она проводит первое требование. Чем она человечнее, тем более теряет значение для нее последнее. Историческая же роль ее определяется способностью влиять на другие национальности при сохранении собственных и чужих особенностей».

Творческое наследие самобытного русского философа П. Л. Лаврова сегодня почти совершенно забыто, точно так же как забыты на родине и книги Якова Александровича Новикова (1850–1912), социолога и публициста.