Русская расовая теория до 1917 года. Том 2

Однако уже одного факта достаточно для того, чтобы разбить этот штамп, так как Прасковья Николаевна длительное время исполняла должность казначея Антропологического Отдела Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии. Была она также и постоянным членом Русского Общества охранения народного здравия, на секциях которого постоянно выступала с докладами, посвященными широкому спектру тем повышения биологической жизнеспособности русского народа. В этом плане весьма интересен ее доклад «Новые работы по криминальной антропологии» (1891), ибо данные, приведенные в нем, не устарели до сих пор, а наглядность и доказательность подачи материала позволяет нам пользоваться идеями П. Н. Тарновской в повседневном быту и сегодня. Характерно, что русская ученая также считала, что «антрополог — это труженик естествознания», — так велика его миссия в жизни народа, а знание о наследственных причинах вырождения и пропаганда методов борьбы с ними является одной из основных задач антрополога. Перечисляя и описывая основные признаки вырождения, П. Н. Тарновская указывает, что «только одновременное существование нескольких таких признаков у человека в совокупности с отклонениями моральной сферы, дает право причислять его к дегенеративному типу».

Все свои наблюдения и выводы зарубежных авторов она обобщила в виде ясного и практического предписания: «Нужно желать и надеяться, что в ближайшем будущем криминальная антропология ляжет в основу уголовного права и положения о наказаниях».

В другом своем докладе «Об органах чувств у преступниц и проституток» (СПб., 1894) П. Н. Тарновская приложила принципы криминальной антропологии к означенным категориям населения, причем вновь исходила из генетических свойств их представительниц. Согласно ее исследованиям выходило, что на путь проституции женщину толкают не социальные условия, но факторы наследственной дегенерации. Убожество и ущербность строения органов чувств и приводят к моральному падению, а неразборчивость в связях есть результат низкой организации ассоциативного аппарата подобных женщин.

Свои практические наблюдения Прасковья Николаевна Тарновская подкрепила следующим теоретическим резюме: «Таким образом, задачи криминальной антропологии всё более и более расширяются в том отношении, что для всестороннего, подробного изучения преступника становится необходимым: 1) тщательное изучение его внешней организации; 2) обстоятельное знакомство с прошлым — детство, воспитание, семья, болезни; с дальнейшей его жизнью — занятия, привычки, социальный быт; 3) знакомство с его нравственным обликом для уразумения причин, побудивших его совершить преступление, и, наконец, 4) — что составляет до настоящего времени существенный недостаток — посмертное исследование с более подробным и тонким изучением нервных центров».

На основе всего вышеизложенного становится очевидным, что в дореволюционной России базовые постулаты уголовного права Чезаре Ломброзо разделялись и открыто поддерживались самой передовой частью ученого сообщества. Пример работы Д. Н. Анучина «Изучение психофизических типов», о которой мы говорили ранее, говорит в пользу этого утверждения. И лишь поколения красных профессоров исказили позднее подлинную картину развития русской науки, всячески убеждая нас в том, что идеи криминальной антропологии не пользовались популярностью как «реакционные». Напротив, помимо социальных и правовых аспектов, разрабатывались также и этнорасовые, ибо в условиях многоплеменной Российской Империи давным-давно уже был накоплен опыт, наглядно показывающий, что не все народы, ее населяющие, обладают одинаковой наследственной предрасположенностью к совершению преступлений.

С этой точки зрения очень злободневна и актуальна статья Э. В. Эриксона «Об убийствах и разбоях на Кавказе», напечатанная в 1906 году в профильном периодическом издании «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», редактором которого был крупнейший русский психиатр и невролог Владимир Михайлович Бехтерев. Уже сам факт существования такого журнала, руководимого столь маститым ученым, вскрывает всю лживость и безосновательность марксистской пропаганды советской эпохи. Запрятав первоисточники в специальные хранилища библиотек, красные профессора позволяли себе как угодно коверкать наше бесценное наследие.

Свою работу Э. В. Эриксон начал так: «Кавказ по распространенности убийств и разбоев занимает из всех стран, входящих в состав Российской Империи, первое и выдающееся место, несмотря на весьма энергичную борьбу с этими преступлениями административных и судебных властей и немалыми материальными средствами, издерживаемыми на просвещение местного населения». Как видно, за сто лет ситуация в этом регионе нисколько не изменилась, и просветительская миссия гуманизма, не последнюю роль в пропаганде которого сыграли и «прогрессивные» советские ученые, окончательно провалилась.