Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Этот последний компромисс удовлетворил большевиков не больше, чем предыдущие. Не сомневаясь, что теперь у них за спиной достаточные силы, которые позволят им выступить с самостоятельной программой, они ушли с первой сессии Предпарламента. Когда они покидали ее, всем было совершенно ясно, что они собираются поднять еще один мятеж, на этот раз по собственному плану.

Суханов присутствовал на открытии Предпарламента. Он чувствовал, что русская революция на пороге опасного этапа, гораздо левее той политической черты, за которую он, социалист-революционер и член Петроградского Совета, хотел бы зайти.

«В пять часов дня 7 октября, в дождь и слякоть, Керенский открыл Предпарламент. Это вам не демократическое совещание! На этот раз Керенский не опоздал. И случилась невиданная вещь в революции: Предпарламент открылся в назначенный час. Никто не мог этого предвидеть. И потому, говорят, в зале было не слишком многолюдно, а в Мариинском дворце было так же тоскливо и скучно, как на улицах Петербурга.

Я опоздал довольно сильно и, почему-то попав с незнакомого подъезда, долго плутал по бесконечным коридорам и комнатам дворца. Вышел я какими-то путями на хоры, в ложу журналистов, и оттуда слушал конец тронной речи. Глава правительства и государства говорил в пусто-официальных, но высокопатриотических тонах. Ни одной живой конкретной мысли я не помню и не могу выловить из газетных отчетов. Но во всяком случае, вся речь была проникнута идеей «военной опасности» — под впечатлением последних событий на фронте и только что полученного известия: немцы произвели десант и на материке,

создавая угрозу Ревелю.

Но собственно, весь политический интерес первого дебюта Предпарламента заключался именно в большевиках.

Вся их большая фракция явилась с опозданием, почти одновременно со мной. У большевиков было важное и бурное заседание в Смольном, которое только что закончилось. Большевики решали окончательно, что им делать с Предпарламентом: уйти или оставаться? После первого заседания, где вопрос остался висеть в воздухе, у большевиков по этому поводу шла упорная борьба… Мнения большевиков разделились почти пополам, и, к чему склонится большинство, было неизвестно. Передавали, что Ленин требует ухода. Его позицию защищал с большим натиском и Троцкий. Против

ратовали Рязанов и Каменев. Правые требовали, чтобы исход из Предпарламента был, по крайней мере, отложен до того момента, когда Предпарламент проявит себя хоть чем-нибудь, например откажется принять какое-нибудь важное постановление в интересах рабочих масс. Говорили, что иначе исход будет непонятен, не будет оценен народом. Но Троцкий, для которого все вопросы были решены, настаивал, чтобы не было никаких неясностей, чтобы корабли были сожжены окончательно и всенародно. Пусть видят и понимают обе враждебные армии!

Во время перерыва, когда происходили выборы, в кулуарах Мариинского дворца распространился сенсационный слух: Троцкий победил большинством двух или трех голосов, Рязанов извергает громы, считая решение гибельным, и большевики сейчас уйдут из Предпарламента. Мало того, лидеры меньшевиков и эсеров с беспокойством передавали, что большевики перед уходом устроят грандиозный скандал. Уже начинали из уст в уста переходить самые невероятные слухи. Возникал род паники. К большевикам отрядили кого-то из официальных лиц для приватного запроса.

— Пустяки! — ответил Троцкий, стоя неподалеку от меня, в ротонде, примыкающей к залу заседаний. — Пустяки, маленький пистолетный выстрел…

Троцкий, однако, казался довольно нервным — в ожидании выстрела и в результате вынесенной борьбы, окончившейся не блестяще. Правые большевики, около Рязанова, ворчали и были злы. Мне вся эта история была очень неприятна, и я не подошел к Троцкому.

В конце заседания Авксентьев дал ему слово для внеочередного заявления сроком на 10 минут, согласно наказу Государственной думы, принятому и для Предпарламента. В зале сенсация. Для большинства цензовиков знаменитый вождь лодырей, разбойников и хулиганов еще невиданное зрелище.