Русская рулетка

Сказанное касается южного фланга бывшего советского региона. На востоке положение гораздо менее сложное и с географической. и с геополитической точки зрения. Приграничных стран всего четыре — Китай, Монголия, КНДР и Япония (последняя — ближайшая к российскому региону держава, отделенная от него лишь узкой полоской моря). Из них только две играют заметную роль. Согласно американской стратегии — по крайней мере в изложении Бжезинского — Китай не станет глобальной сверхдержавой раньше чем через 20 лет, т. е. еще примерно добрых четверть века он не сможет проводить свои интересы за пределами собственного региона. За это время Америка должна успеть построить стратегию для долгосрочной «восточной оси американского присутствия в Евразии», которая, однако, не препятствовала бы желанию китайцев утвердиться в качестве главной региональной державы.

«Большой Китай» (как и «Большая Европа» на западе) не обязательно рассматривается как вступающее в противоречие с американскими стратегическими интересами государство. Лишь бы он, как и Европа, подчинялся этим интересам и разделял их. Более того, «Большой Китай» может стать важнейшим союзником в щекотливом деле сдерживания возможных российских притязаний на бывшие братские республики Средней Азии. По всем расчетам, по мере своего развития Китаю потребуется расширить энергетическую сеть и, следовательно, добиваться прямого доступа к каспийским месторождениям, что будет противоречить стратегическим интересам России. Еще «Большой Китай» полезен для сдерживания все более населенной н обладающей ядерным оружием Индии, которая по-прежнему упрямо держится за сотрудничество с Россией. И наконец, Китаю вместе с Японией будет поручено (что, впрочем, можно считать и наградой) инвестировать в безлюдные и богатейшие земли Сибирской и Дальневосточной республик. Поначалу речь, наверное, пойдет о чем-то вроде совместного японо-китайского предприятия. Впоследствии. с вероятным ростом аппетитов обеих стран, именно США возьмут на себя роль арбитра и миротворца, упрочив таким образом свое положение мирового лидера.

Эта стратегия могла бы быть выражена эффектным газетным заголовком: «Кооптировать Китай». Следует, однако, обратить внимание на немаловажную деталь картины, нарисованной Бжезинским. Европеец по происхождению, он ни словом не упоминает всю прошлую историю российско-европейских отношений, особенно в нашем агонизирующем веке. В своих расчетах он не учитывает, например, памяти о второй мировой войне и роли, сыгранной в ней Россией-победительницей. Однако, когда его внимание перемещается на азиатский плацдарм, европеец Бжезинский вдруг вспоминает прошлое: дескать. Великобритания «унизила» Китай, в то время как Америка никогда так с ним не поступала и, следовательно, может рассчитывать на симпатию, которая еще долго будет недоступна далекой европейской державе, особенно после того, как она недавно столь неохотно рассталась с Гонконгом.

Тот же критерий применяется и тогда, когда под беспощадное увеличительное стекло американских интересов попадает Япония. Бжезинский краток: «Японии не придется играть в Азии никакой роли первого плана»: как континентальная держава она «незначительна». Если уж выбирать главного союзника. — а такой выбор, без сомнения, предстоит, — то это Китай и только Китай. Не столько потому, что Пирл Харбор был японской, а не китайской выходкой, сколько из-за того, что у Японии нет — и в ближайшие годы, похоже, не будет — глобального видения мировой политики, что делает ее малоинтересной в качестве партнера и малоопасной как конкурента. А потом — и вот снова история «оправдывает» геополитические решения — невозможно забыть крайне неприятное поведение Японии во второй мировой войне по отношению к Китаю, Корее и всему азиатскому Юго-Востоку. Короче говоря, новым правителям мира придется вежливо убедить Токио не вмешиваться в большую игру. За исключением, разумеется, тех маленьких ролей, которые время от времени будет поручать ему главный режиссер.