Русская рулетка

Я еще вернусь к русской теме. Но прежде всего мне хотелось бы обратить внимание на проявление «теории примера», показательного урока. С самого начала военной авантюры в Югославии она выступает в паре с тезисом Клинтона о Косово как ключевой угрозе международной безопасности. Так или иначе, излишнее количество аргументов в пользу военного вмешательства, помимо «гуманитарных» мотивов, свидетельствует, что были и другие причины. Иными словами, гуманитарные побуждения — только фасад, за которым скрываются гораздо более весомые стратегические интересы. Но какие? Многие аналитики предпринимали попытки, в том числе и вполне искренние, их обнаружить. Но это оказалось нелегко. Как можно, например, всерьез утверждать, что Милошевич-Гитлер представляет реальную угрозу европейской и глобальной стабильности? Откуда она взялась? Доказать такой тезис непросто. Как и поверить в то, что нищее, никому не нужное Косово с неполными двумя миллионами человек населения представляет собой стратегический интерес для какого-либо государства? Никто не поверит такой глупости. Каким образом там могла вспыхнуть новая искра, вроде той, что воспламенила первую мировую войну?

Правда, некоторые из этих аргументов прозвучали из уст самого Клинтона, и толпа аналитиков тут же бросилась искать исторические аналоги в подтверждение его слов. Однако, как сразу заметил Генри Киссинджер (La Stampa. 1999. 31 марта), трудно забыть то обстоятельство, что первая мировая война вспыхнула не из-за этнического конфликта, а из-за столкновения великих держав между собой. В Косово же не было никаких противостоящих держав — все были на одной стороне, с албанцами-косоварами. Все, за исключением России. Но и Россия была бы вынуждена занять четкую позицию только в случае углубления военного конфликта, но никак не в ходе переговоров. К тому же с ее нынешним политическим руководством, полностью подчиненным Америке, этого могло и не произойти.

Развязывание войны по решению НАТО было лучшим способом спровоцировать кризис в отношениях с Россией и в самой России. Поэтому аналогия с первой мировой войной не только не годится для оправдания военного вмешательства, но и полностью исключает его. И все старательные аналитики, пытавшиеся отыскать стратегические мотивы и эгоистический интерес Запада для оправдания неожиданного решения американцев нажать на курок. в конце концов опустили руки: дескать, единственной причиной воины стала гуманитарная катастрофа, сыграла свою роль американская мораль, солидарность с жертвами и стремление помочь им. Таким образом, мы все стали свидетелями совершенно беспрецедентного в мировой истории события —»гуманитарной войны» на пороге XXI века. Войны «альтруистов», как сказал кто-то. Войны «нравственной», как написали десятки лучших мыслителей, порожденных европейской культурой. Бывший губернатор Арканзаса почувствовал себя достаточно опытным богословом, чтобы читать мораль самому папе римскому. А Тони Блэр вспомнил о дьяволе, пришедшем на землю в облике Милошевича.

Все очень просто, но малоубедительно. Монтень сказал бы, что «меня заставляют ненавидеть правдоподобное, когда оно преподносится как правда». Витторио Мессори добавил бы, что «дьявол — обезьяна Бога: там, где зло выдается за добро, начинается дьявольщина» (30 giorni. 1999. № 4). Или же надо придерживаться «пяти заповедей» Эдварда В.Сэйда:

1. Если этнические чистки в Югославии — зло, то они таковы и в Турции, и в Палестине, и в Африке, и в любом другом месте.

2. Кризисы не заканчиваются с отъездом журналистов Си-Эн-Эн.

3. Если война жестока и дорога, то она такова независимо от того, летают ли американские летчики на высоте 5 тысяч метров или ниже.

4. Если дипломатия всегда предпочтительнее военных мер, то нужно всегда, любой ценой прибегать к дипломатии.

5. Если человеческая жизнь священна, то нельзя приносить ее в жертву, даже если жертва не живет в Европе и не имеет белой кожи (Le Monde Diplomatique. 1999. № 6).

А что, если поискать эти пресловутые стратегические интересы в другом месте? Почему все гуманитарные тревоги вспыхнули в марте 1999 года, а не в ноябре 1994, когда Борис Ельцин решил начать войну против непокорной Чечни? Почему можно защищать албанцев, но не чеченцев? А курды? Правда, многие считают, что курдская проблема осложняется тем, что Турция — член НАТО и с ней нужно обращаться осторожнее. И все же: не пора ли нам стать большими реалистами?