Русская рулетка. Ты только моя

Словно в ответ на эти мысли, дверь в палату отворилась, и влетела мать, следом за ней в проеме показался отец.

– Ничего нельзя этим итальянцам доверить. Володя, только на минутку отошла, как эта сиделка все проспала! Ужас какой-то, я и так слишком долго ждала!

Мама кинулась ко мне, осыпая лоб и щеки поцелуями. Осторожно обняла, стараясь не задеть руку, и прижалась. Она плакала, плакала и я. Обе, как последние дурочки, голосили, пока она не оторвалась и с надеждой во взгляде спросила:

– Лиза, где Матвей?

Щепетильная тема, пришлось даже отвести взгляд и честно признаться:

– Мам, я не знаю…

А затем последовал длинный и обстоятельный рассказ о том, как это получилось. Вопросы сыпались из нее как из рога изобилия. Иногда даже вздохнуть не успевала под ее напором.

Отец все больше отмалчивался, с любовью в глазах наблюдая за нами. Глядя на него, затихла. Спустя пару минут и мама наконец остановилась. Осеклась, наблюдая за нашим немым диалогом.

Раньше, еще до тех времен, когда все встало с ног на голову, когда мне пришлось вырасти, а им осознать, что родные дети остались совсем одни в страшном и неприветливом мире… Раньше мы так частенько молчали вместе во время моментов, когда слова излишни.

Спустя пару минут я спросила:

– Мне бы тоже хотелось знать, где вас держали и что с вами происходило в эти восемь лет.

Их лица вытянулись, и родители переглянулись. Уже по этим взглядам мне все стало понятно. Уж точно не сегодня и не сейчас, хотя настроены они решительно.

– Не скажете?

Папа улыбнулся и наконец-то прошел в комнату. Присел на кровать возле мамы и приобнял ее. Еще несколько полувздохов и полувзглядов, и он тихо ответил:

– Нет, мы живы, относительно здоровы, этот период позади. Сейчас не место и не время вспоминать об этом. Возможно, когда-нибудь, когда ты и Матвей станете постарше…

Собственный смех, колокольчиком разлившийся по комнате, удивил даже меня. Как же я скучала по его советам и умозаключениям, как же не доставало мудрости и вот таких вот любящих ляпов.

– Папа, мне двадцать два вообще-то! Твоя дочка давно выросла и стала даже почти самостоятельной особой. Вон даже попутешествовать уже успела.

Он погрозил пальцем и тоже рассмеялся. Спокойно и почти беззаботно.

– Глупая! Вы останетесь детьми до того момента, пока мы живы. И я всегда буду прав, даже когда ты выйдешь замуж и нарожаешь мне десяток внуков!

Он не удержался и приобнял, позволив спрятать внезапно покрасневшее лицо на его груди. Лишь мама многозначительно улыбнулась на мою реакцию. Надо срочно менять тему, развивать которую попросту неловко.

– Тогда расскажите, что произошло после того, как ваша неженка дочь вырубилась после царапины?

– Вообще-то у тебя сквозное огнестрельное ранение и огромная кровопотеря. Ты пролежала без сознания несколько дней и сейчас находишься на обезболивающих, поэтому не замечаешь этого. И неженки не действуют как супершпионки из сериалов.

Резко отстранилась от отца и посмотрела на говорившего. Глаза тут же нашли черные зрачки, спокойно изучающие меня. Бархатный, с хрипотцой голос Марка пробирал до дрожи, которая уже расползалась по телу, пленяя мой разум.

Глава 59. Лиза

– Кажется, мы здесь лишние. Пойдем, Вера.

Пока я застыла и широко распахнутыми глазами глядела на Марка, родители тихо покинули комнату. Хотя как тихо: мама бурно протестовала против того, чтобы оставить нас наедине.

Она возмущалась, что за последние восемь лет он видел их дочь чаще родителей и все может подождать. А мы еще не наобнимались и не нацеловались. Хорошо что папа снова понял меня с полувзгляда.

Прости, мамочка, но нет, этот разговор точно не подождет.

Жадно рассматривала мужчину, впитывая каждую черточку. Он выглядел спокойно, но первое впечатление было обманчивым. Внутри все клокотало и вырывалось наружу через радужки глаз.

Простой хлопковый костюм светло-синего цвета идеально сидел, подчеркивая бронзовый загар. Мой-то давно смылся, и я чувствовала себя бледной поганкой по сравнению с ним.

Темные волосы немного выгорели, отросли и небрежно торчали в разные стороны. Наверняка со стороны могло показаться, что он расслаблен и беззаботен, но я чувствовала, что последние дни дались ему очень тяжело.

– Что произошло? Где мы?

Не узнала собственный голос. Он казался хриплым, севшим. Словно несколько минут назад не я звонко смеялась на всю комнату. Марк зашел внутрь и прикрыл дверь. Почему-то от этого мурашки еще сильнее забегали по телу.

– Иногда поражаюсь, как ты меня чувствуешь.

Он подошел и сел рядом. Я подобрала ноги, освобождая ему место. Длинный шелковый пеньюар пудрового цвета соскользнул, открывая в вырезе голое бедро.

Мои щеки вспыхнули, но простыню я не накинула. С вызовом посмотрела на Марка, в глазах которого горело черное пламя. Но не все так просто, мой личный дьявол.

– Это все потому, что не слушаешь меня и не доверяешь. Несмотря ни на что, тебе придется научиться этому, иначе…

– Иначе что?

Он приблизился поставил по бокам от меня руки и посмотрел прямо в глаза. Сглотнула. От Марка исходил потрясающий аромат: моря и солнца с привкусом соли.

– Застрелю.