Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы.

Нельзя сказать, чтобы такая нехватка стрелкового оружия была вполне неожиданной. Производство вооружения, развертываемое в соответствии с «Большой программой», должно было достигнуть нужного уровня лишь к 1917 г. К тому же в предвоенные годы на первый план выступило экстренное изготовление отдельных частей винтовки, в миллионах экземпляров, которые подлежали замене, чтобы приспособить имеющиеся ружья к стрельбе остроконечной пулей, и с этой целью в марте 1911 г. ГАУ и Военный совет, находя, что уже созданные запасы винтовок превышают нормы по предстоявшей новой организации армии, решили «постепенно прекратить изготовление трехлинейных винтовок». В 1913 г. ГАУ загружало ружейные заводы работой по «прицелам нового чертежа», «отсечкам-отражателям с подогнутым зубом» и др. деталям трехлинейки «учитывая наивысшую производительность»^{116}. В год заводы могли изготовить 800 тыс. прицельных рамок и до 1 млн. отсечек-отражателей, и в таком случае на обновление винтовок требовалось четыре года^{117}

.

Вместе с тем, как убедилось следствие по делу Сухомлинова и начальника ГАУ Д.Д. Кузьмина-Караваева, с изданием закона 24 июня 1913 г. «было начато рассчитанное на 1913–1916 гг. переустройство заводов для упорядочения и расширения их действия… Война застала заводы в периоде переустройства, и усиленное производство винтовок не могло начаться в ближайшие месяцы»^{118}. Совещание, проведенное еще 17 октября 1912 г., пришло к заключению, что на ружейных заводах изношенное оборудование, и «признало настоятельно необходимым» получить разрешение «теперь же» заказать за границей станки, на что и был отпущен 1 млн. руб.^{119}

Началось также проектирование переустройства заводов, направленное на то, чтобы производство винтовок «было очищено от всех наслоений» и «побочных производств». Но это все были меры, рассчитанные на основе предположения о длительном запасе времени до начала войны. Из 15 850 000 руб., предоставленных в распоряжение Военного министерства законом 24 июня 1913 г. «на оборудование» артиллерийских заводов, 1,3 млн. пришлось на Тульский завод, 4 млн. — на Ижевский и 1,4 млн. — на Сестрорецкий. В 1913 г. полагалось только приступить к переоборудованию (из всей суммы употребить 712 тысяч)^{120}, а на полное развитие этой операции отводились последующие годы.

Как свидетельствовало ГАУ, имевшийся к началу войны запас винтовок (4120 тысячи) «с первых же дней войны оказался недостаточным для снабжения вновь формируемых войсковых частей и пополнения текущего расхода». По причине общих финансовых затруднений размер запаса был установлен Мобилизационным комитетом в 1910 г. с понижением — таким, что новая норма военного времени давала формальное обоснование свертыванию производства, вызванному в действительности отсутствием средств^{121}

, но для «общества», для Думы в объяснение сокращения деятельности ружейных заводов ведомства ссылались на ожидаемое перевооружение автоматической винтовкой, что, впрочем, тоже действительно учитывалось. Великий князь Сергей Михайлович, ведавший всем артиллерийским делом империи, 21 сентября 1911 г. сообщил Николаю II, что «винтовками все наши запасы обеспечены, и мы теперь изготовляем только нужное количество для текущей потребности»^{122}, а 18 марта 1913 г., когда Николаю II поступил доклад о заготовлении патронов для берданок, царь сэкономил казенные средства, выразив свою «ВЫСОЧАЙШУЮ волю»: «По-Моему, винтовки Бердана следовало бы изъять из употребления даже ополчения. Все народы — соседи России, даже собственно разбойники, и те вооружены лучшим оружием»^{123}

,[26] и это предрешило ликвидацию запаса устаревших винтовок. В ответ на требование Николая II представить сведения о ходе ружейного производства, полученное 4 июля 1915 г., Беляев доложил, что «в июне 1914 г., по выполнении данных в мирное время заказов, наши ружейные заводы изготовили менее 1000 винтовок. Другими словами, к открытию военных действий казенные заводы почти прекратили изготовление винтовок», а к июлю 1915 г. эти три завода довели месячный выпуск до 60 тысяч^{124}.

В середине февраля 1915 г. Ставка определяла потребность фронта в размере 1 млн. ружей немедленно, единовременно и затем по 100 тысяч ежемесячно. 23 мая 1915 г. ежемесячная потребность была установлена уже в 200 тысяч, то есть 2,4 млн. в год, и на этом уровне исчислялась и далее. Как заявило в Думе 30 марта 1916 г. Военное министерство, необходимо «придерживаться уже выяснившейся на основании опыта текущей войны потребности в выпуске ежемесячно по 200 тысяч винтовок»^{125}.