Русская жизнь-цитаты-01-07-октября-2020

В день похорон нижегородской

журналистки «Мемориал»,

«Открытая Россия» и «Общественный вердикт» потребовали пересмотреть нормы УПК Трагедия 2 октября в Нижнем Новгороде, самосожжение Ирины Славиной, заставляет пристально взглянуть на то, как проводятся обыски, — и у гражданских активистов, и у людей, далёких от политики. Обыск превращён из инструмента расследования преступления в способ силового и психологического давления.Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) регламентирует основания и порядок проведения обыска, устанавливая необходимость судебного разрешения на проведение обыска в жилище. Однако, во-первых, УПК содержит «лазейки» для обхода этого требования. Допускается обыск жилого помещения без судебного решения «в исключительных случаях», когда он не терпит отлагательства — с последующим уведомлением суда. Итог: каждый второй обыск — «неотложный».Во-вторых, судебный контроль тут (в т. ч. необходимость получения судебного решения для обыска) всё чаще становится фикцией: суд не вдаётся в детали, автоматом «штампуя» постановления в пользу следователя.В-третьих, следователи часто игнорируют требования УПК. К месту проведения обыска не допускают адвокатов. Людям, у которых проводят обыск, не разъясняют их процессуальные права. В качестве понятых выступают практиканты из следственных органов и иные связанные со следователем лица.В-четвертых, — по порядку, но не по значению. Сам обыск превратился в инструмент запугивания. Почти традиция — начинать ранним утром, иногда до шести часов. Часто выносят или срезают входную дверь. У обыскиваемого и его родных изымают все компьютеры, все телефоны и носители данных — даже если расследуемое дело не имеет отношения к технике. Бывает, что беспричинно изымают деньги и банковские карты, оставляя людей без средств к существованию, либо отбирая многолетние накопления. Технику и деньги не возвращают годами, либо они вовсе пропадают в недрах следственных органов. Такой обыск, по сути, мало отличается от грабежа. Обыски без адвоката, со взломом дверей и выносом техники регулярно проводят не только у подозреваемых и обвиняемых, но и у свидетелей, которые процессуально ещё менее защищены.Эти практики, опробованные и обкатанные на т.н. «политических» делах, всё чаще применяют при расследовании «общеуголовных» дел. На таком фоне заявления руководящих чинов следственных органов о необоснованности претензий адвокатов и правозащитников звучат как откровенное издевательство.Мы, представители гражданских организаций, требуем прекратить использование обысков для запугивания граждан. В УПК должны быть внесены изменения, препятствующие злоупотреблениям следователя. Судебный контроль за производством обысков из формальности следует превратить в работающий инструмент. «Обыски устрашения» должны быть прекращены, иначе они сломают ещё множество судеб.Мы предлагаем представителям гражданского общества, адвокатского сообщества, юристам объединить усилия и выработать пакет требований к власти, воплощение которых стало бы не только данью памяти Ирины Славиной, но позволило бы устранить условия, породившие трагедию в Нижнем Новгороде.Председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал» А.ЧеркасовДиректор Фонда «Общественный Вердикт» Н.ТаубинаИсполнительный директор РОО «Открытая Россия» А. Пивоваров

Людмила

Шкребнёва-Путина(62), жена

Артура Очеретного(42)

неизвестным образом заполучила от Лаврова (МИД) Дом Волконского; историческое здание в центре Москвы, д.9 на Воздвиженке; 600м от Кремля. Достроила к нему 2 этажа и сдала в аренду Костину (ВТБ) до конца 2029 г за 2,086 млрд

ПОЧЕМУ

НАШИ ВЛАСТИ ТАК НЕРВНИЧАЮТ?