Русская жизнь-цитаты-июнь 2018

Мужчины у нас даже ходят, будто за ними охранник с винтовкой: «Смотреть прямо, шаг в сторону — стреляю!». Мы ходим понуро, плечи опущены, до чего ж все хреново, а будет еще хреновее. В наших жестах нет легкости, в нашем смехе нет добродушия. Цвет настроения — синий.

С такими внешними атрибутами сексуальности в нас маловато. Почти нет. А значит, и перспективы. Женщина хочет чувствовать перспективу, это ее физиология. Женщине нужен здоровый и бодрый мачо, самец, а не вахтер, у которого в жизни одна радость — заныканная от жены чекушка. Женщины ценят оптимистов. От мужчины должно пахнуть будущим. Поэтому она будет радоваться любому бразильцу с его дикой обезьяной в штанах. И даже вполне сдержанному шведу. Хотя бы потому что он мило улыбается и у него расправлены плечи.

Чемпионат закончится, а с ним и сексуальный праздник для наших женщин. Они будут еще долго вспоминать этих славных веселых парней. Кто-то наверняка родит через девять месяцев нового Мигеля или Педро. Но он вырастет здесь, спустя тридцать лет у него будет такой же землистый цвет лица и пепельный взгляд. Тоска, тоска, тоска.

https://snob.ru/profile/27058/blog/139093

Игорь Яковенко: “режим фашистского типа, диктаторский, который у нас сейчас существует в России, он может исчезнуть только в результате серьезного военного поражения

Безусловно, Россия сегодня больная страна, тяжелобольная страна, тяжелобольное общество. Основной вирус — это, конечно, телевидение, это главный вирус, главный источник болезни.

Михаил Соколов: Вирус — это путинизм, а телевизор — это инструмент для распространения.

Игорь Яковенко: Я думаю, это ошибочная точка зрения. Вы прекрасно знаете, что Путин вышел из телевизора. То, что произошло, — это фактически порождение телевизора в значительной степени.

Михаил Соколов: История про курицу и яйцо.

Игорь Яковенко: Тем не менее, сначала было уничтожение НТВ и дальше уже все, что произошло. Я думаю, что ситуация такова: в конечном итоге весь этот фашистский режим или режим фашистского типа, диктаторский, который у нас сейчас существует в России, он может исчезнуть только в результате серьезного военного поражения. Поэтому, безусловно, будет очень большая, чудовищная трагедия, но телевизор очень сильно подталкивает. “Партия войны” очень сильно работает на эскалацию конфликта. В России абсолютное меньшинство додумывает, что будет в результате этого, но в целом настрой на то, чтобы воевать, у очень многих во власти есть.

https://www.svoboda.org/a/29321447.html

Марина Давыдова:”МХТ, который мы потеряли-

Не так давно, когда только стало известно о назначении в МХТ Сергея Женовача и я не выразила по этому поводу восторга, меня спрашивали разные — весьма почтенные — люди: а чем это назначение так уж плохо? Постараюсь ответить сейчас, когда выяснилось, что новый худрук решил не продлевать контракт с одним из самых важных режиссеров, работавших в Художественном театре при Табакове, — Константином Богомоловым.

Назначение Женовача в МХТ невозможно рассматривать вне общего контекста. А контекст этот таков. На протяжении последних лет в России происходит зачистка культурного пространства от неправильного искусства. В первую очередь — от «неправильного театра»: инновационного, социального, дерзкого, провокационного, богоборческого, антиклерикального, космополитичного — ну, в общем, вотэтовсе. С театром разобраться проще, чем с литературой и даже чем с contemporary art, — он слишком зависит от государства: от бюджета, от самой материальной базы (площадка, оборудование). Зачистку, в первую очередь, осуществляет возглавляемый господином Мединским Минкульт. Охотников тут много и помимо Минкульта — но ему как-то сподручнее.

В Минкульте давно поняли, что зачистку пространства надо осуществлять силами самих театральных деятелей, используя неизбежные в среде искусства конфликты, зависть, творческую несовместимость. Это давняя традиция.

«Скажите, Борис Леонидович, как вы относитесь к стихам Мандельштама?»

В России пространство «неправильного театра» испокон веков очень невелико. И МХТ стал едва ли не первой и, безусловно, самой большой площадкой, на которой ему находилось место.