Русская жизнь-цитаты- ноябрь-декабрь 2016

Дэвид Саттер: Не укладывается. И именно в этом самая главная защита путинского режима. И это касается не только взрывов в жилых домах. То же самое происходит по всем вопросам, включая недавнее убийство Бориса Немцова. Никто не хочет понимать, что этого не может быть без приказа Путина. Или возьмем, скажем, Беслан. Кто способен понять, что лидер страны может отдать приказ открыть огонь из огнеметов по гимназии, в которой сотни заложников — дети, родители. Это уровень варварства, который нормальному человеку цивилизованного мира трудно принять как возможность.

http://www.svoboda.org/a/28186074.html

Novayagazeta.ru:”Суд в Тюмени признал блогера Алексея Кунгурова виновным по статье «оправдание терроризма» за пост в блоге на LiveJournal, посвященный российской кампании в Сирии. Его приговорили к двум с половиной годам колонии-поселения, передает РИА Новости со ссылкой на пресс-службу Тюменского областного суда.

В ноябре 2015 года он опубликовал несколько постов о целесообразности участия России в международной операции против «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России), бомбардировок и расходовании на это бюджетных средств. Большой общественный резонанс получил его пост «Кого на самом деле бомбят путинские соколы».

https://www.novayagazeta.ru/news/2016/12/20/127608-tyumenskiy-bloger-poluchil-dva-goda-kolonii-za-post-o-sirii

Андрей Мальгин:Российские агентства называют убийство посла “попыткой разрушить отношения”. А ведь убийца четко сказал, за что он его убил: за Сирию и Алеппо.

Может, теперь кто-нибудь поймет, наконец, что после Алеппо у России появились в качестве врагов 1,5 миллиарда суннитов. Это вам не Крым отжать.

https://www.facebook.com/avmalgin/posts/1195023847248865

Иван Давыдов:”Судя по новостям, главный враг России — все-таки не заокеанские ястребы, а метиловый спирт.

https://www.facebook.com/ivanfdavydov/posts/1341776945886117

Pravmir.ru:”Фотограф Associated Press Бурхан Озбиличи рассказал, как стал свидетелем убийства российского посла, и как он фотографировал убийцу.

“Конечно, мне было страшно, я знал, что может произойти, если человек с пистолетом повернется ко мне. Но я немного пододвинулся и продолжал снимать кричащего стрелка.

Вот о чем я думал: “Я здесь, сейчас. Даже если меня подстрелят или ранят, или даже убьют, я прежде всего журналист. Я должен сделать свою работу. Я мог бы убежать, не сделав ни одной фотографии. … Но я не смогу оправдаться, когда меня спросят: «Почему ты не фотографировал?».

Я даже подумал о друзьях и коллегах, которые погибли, делая фотографии в зонах конфликта.

Пока эти мысли вертелись в моей голове, я видел, что стрелок возбужден, но в то же время, как ни странно, контролирует себя. Он кричал, чтобы к нему не подходили. Охрана приказала нам освободить коридор, и мы вышли.

Вскоре прибыли скорые и бронетехника, началась полицейская операция. Стрелок был убит в перестрелке.

Когда я вернулся домой и посмотрел фотографии, я был в шоке, увидев, что убийца стоял прямо за спиной посла, пока тот говорил. Прямо как друг или телохранитель.

Я думал: "Даже если меня подстрелят, я прежде всего журналист"

Это было обычное, рутинное мероприятие - открытие выставки фотографий из России. Поэтому, когда человек в темном костю…www.pravmir.ru

Ведомости:” В Париже с успехом прошла премьера диптиха Чайковского «Иоланта/Щелкунчик» в постановке Дмитрия Чернякова Режиссер вместил в спектакль весь трагический русский ХХ век

Наступает ночь, и мир кажется свихнувшимся, сдвинутым с места, ополчившимся на Мари — кошмару соответствует синкопная хореография канадца Эдуара Лока, построенная на очень быстром повторении одних и тех же движений. Сцена заканчивается взрывом, от которого рушатся стены уютного дома.

Среди обломков возникает первое чарующее па-де-де героев, придуманное Сиди Ларби Шеркауи: Мари теряет Водемона, вновь обретает и вновь теряет, и так до взрыва падающего метеорита, после которого Мари просыпается в родительском доме.

Сюжет строится как цепь отдельных припоминаний, соответствующих структуре балетных номеров. Но в либретто балетной феерии Черняков вместил ассоциации на весь русский век-волкодав. После слишком корректной, классичной для Чернякова «Иоланты» «Щелкунчик» ошарашивает революционным безумием: вместо рождественской сказки — попытка апокалиптической трактовки истории, между «Меланхолией» Триера и «Хрусталевым» Германа.

Вальс снежинок: Мари — внутри черной метели. Снег, смешанный с пеплом, валит с ног, закручивает серую толпу людей в ватниках, мужчины и женщины то поднимаются, то падают замерзшими трупами (хореографию Сиди Ларби Шеркауи хочется назвать лагерной симфонией).

Эпизод «еловый лес»: посреди видеопроекции леса (немного диснеевской), где бегают звери и летают огромные птицы, темноту прорезает слепящий свет фар черных «воронков», а Мари видится потерянный возлюбленный, силуэты множатся как наваждение.