Русская жизнь. Волга (июль 2007)

О неумении местных бизнесменов держать слово рассказал таксист Валерий. По его словам, подпольные торговцы икрой и осетриной находятся в сговоре с милицией, и это в конечном счете подрывает доверие к рыбному бизнесу. «В прошлом году я был свидетелем по уголовному делу - подвез одного москвича, который на рынке из-под полы купил двадцать килограммов черной икры за сто тысяч рублей. Посадил его в машину с товаром - через десять минут нас тормозят менты, икру у москвича отбирают, составляют протокол. В итоге дали ему год условно и присудили пятьдесят тысяч рублей штрафа. Ну кто из приезжих после таких подстав тут бизнес вести будет?»

Бог и газ

Рыболовецкий упадок Астрахани привел к тому, что местные жители заинтересовались сектами. Одна из самых многочисленных «параллельных» церквей в городе - Свидетелей Иеговы. На дышащем на ладан мосту через Волгу мы встретили двух старушек, с просветленными лицами бредших из молельного дома. «Петр-сапожник там у нас за главного. Что за чудо-человек! Не сквернословит, кормит голодных, американскую одежду среди бедных распределяет! А главное- он нас не ругает, а все время хвалит. Сейчас же человека везде ругают, отовсюду гонят. Принесла я в православную церковь стульчик складной, ноги у меня больные, не могу службу стоять. Так поп меня выгнал и приказал больше не приходить. А к Петру люди потому и тянутся, что он добрый, человек пятьсот уже у Свидетелей Иеговы, молельный дом давно уже всех не вмещает», - как молитву, чеканит Алевтина Давыдовна. На прощание она дарит нам брошюры Свидетелей Иеговы, а сама поторапливается поливать огород.

Кроме этой секты в городе есть приверженцы Анастасии, рериховцы (в основном калмыцкая интеллигенция), методисты, пятидесятники и еще дюжина альтернатив официальным православию, мусульманству и буддизму. Конечно, основная причина их популярности - не столько отсутствие в городе общественной жизни, сколько благотворительная деятельность. Тем же старикам, которые уже не способны ловить рыбу в товарных количествах или выращивать тонны арбузов и помидоров на продажу, как прокормиться?

Когда закончится рыба (а почти все местные жители уверены, что она закончится скорее рано, чем поздно), астраханцы все равно не покинут эту местность: они смогут прожить огородами, а чуть позже, лет через десять, еще и «Газпромом» да «Лукойлом». На нефтяников и газовиков вся надежда. «Нас тут миллион человек в области, считая мигрантов-казахов, - как в Кувейте. «Газпром» и «Лукойл» обещают скоро начать добычу углеводородов на шельфе Каспия и завалить нас нефтедолларами, по три тысячи долларов в год на каждого придется! И ничего для этого народу делать не надо, просто так давать деньги будут! Воистину Бог велик, что сотворил нашу золотую землю!» - пророчит продавщица тетя Света. Она согласна еще лет десять потерпеть ненавидимых ею олигархов. Все равно ведь от рыбы светлого будущего не дождешься.

Евгения Долгинова

Остывающая река

Как живет малый город Поволжья

I.

Она - ему, 1948: «Другие поучали, а только вы сумели вызвать интерес к науке. И говорить сейчас вам могу только словами к сонате Бетховена из “Гранатового браслета”».

Он - ей, 1949: «Родная моя, любимая! Все, что касается тебя, сосредоточено у меня в особом центре, и на этот центр курортный бром не действует. Наоборот, по мере общего успокоения ощущения из этого центра становятся сильнее, но это не вредно - ощущения эти здоровые, они зовут к жизни, работе, человеческим радостям. Эти радости мне хочется делить с тобой… и еще мне хочется, чтобы ты была рядом со мною. Всегда».

Я читала это под сиротским светом гостиничной голой лампочки; за открытым окном наличествовали все признаки роскошной волжской ночи - комары и звезды особой яркости, лунная дорожка и огнь далекой баржи, цикады, молодежный треск мотоциклов и застенчивый девичий мат. В 46-м, когда все начиналось, была, наверное, такая же ночь, - по неоригинальному ходу мыслей мне хотелось, чтобы - почти такая же, с цикадами и запахом остывающей реки. Терапевту Галине Тимошенко - красавице украинке, молодой вдове - было чуть больше тридцати, а хирургу Ивану Виноградову- сыну священника, военврачу трех войн, новатору-исследователю, эрудиту, поэту, переводчику - хорошо под шестьдесят. Значит, у нее - восторг перед Учителем (всегда на «вы»), у него - прощальный свет любви последней, зари вечерней.