Русские богатыри

Ордена по религиозной принадлежности на Руси не создавались никогда, не было в том необходимости, но свод рыцарских правил, уже давно гуляя по Руси, пустил свои корни в княжеской среде довольно глубоко. Каждый уважающий себя князь считал себя рыцарем и действовал сообразно этим представлениям. Вячко был не исключением из общего правила. К тому же, напомню, он был молод и любопытен, а наивность и романтизм у молодых людей сочетаются почти всегда. И уж если сочетаются, то переплетаются довольно крепко. И держатся они до того момента, пока их разом из головы не выбьют, вот только тогда наступает отрезвление, правда, для некоторых оно приходит излишне поздно.

Вот среди «рыцарей Христа» таких идеалистов уже давно не было. Там попадались всё больше люди опытные, им палец в рот не клади, откусят, не поперхнутся, это лишь на первый взгляд кажется, что они идейные и безобидные. Такими их рисовал лишь официальный хронист ордена братьев меча Генрих Латвийский, всю свою жизнь положивший на то, чтобы не только обессмертить деяния ордена, но создать вокруг меченосцев ореол некоей романтики. Трудился он неустанно. Писал и о том, «что жизнь братьев-рыцарей полна трудностей и приключений, что на каждом шагу их подстерегает смертельная опасность». И о том, что братья-рыцари к встрече с этой опасностью всегда готовы, с момента принесения ими клятвы о вступлении в братство и до своего последнего вздоха. Подчёркивая со всем своим воодушевлением, что как бы трудно ни приходилось, ничто не могло сбить их с ранее выбранного пути.

А вот его земляк, идеолог социализма и автор масштабного труда под названием «Капитал», Карл Маркс придерживался иного мнения и со всей революционной прямотой называл меченосцев не иначе как прохвостами и крестоносной сволочью. И был он намного ближе к истине.

Под белыми плащами служителей культа таились настоящие хищники. Безжалостные. А многие даже безыдейные, для которых вера служила лишь необходимым прикрытием к достижению достатка. Их под эти самые плащи загнала жизнь.

Но все мысли князя Кукейноса лежали сейчас в иной плоскости. Приняв для себя решение, он тут же приступил к его исполнению, так как был он человек деятельный, и уж если что решил, то непременно делал.

Советоваться в этом щепетильном деле было не с кем. Полоцк всё так же молчал, как воды в рот набрал, видимо предпочитая не вмешиваться. Соратники больше владели мечом, топором, булавой, в крайнем случае кистенём, но способностей к политике и анализу не имели вовсе. Их дело было лететь за своим князем в атаку на лихом коне или прикрыть его своей грудью или своим щитом, в случае, если такая необходимость возникнет. А стратегия, и прочие тактические ухищрения — с кем дружить, кого бить, это дело князя, он для этого над ними и поставлен. Может, даже и посомневались где над затеей княжьей и поговорили между собой, посудачили, а как без этого? Но отговаривать и совать свой нос в дело не стали. Суровые ветераны, отмеченные в пограничных стычках десятками шрамов, днями и ночами не покидавшие седла, хорошо разбирались лишь в тонкостях войны, а не жизни. Если и выйдет из поездки толк, так всем хорошо будет. И нечего лезть с ненужными советами, блистая напоказ умом перед князем. А опасности никакой они для своего князя в этом деле не усматривали.

Несмотря на свой молодой возраст, Вячко поступил очень дальновидно. Сам, без отцова подсказа, без совета бояр понял, что надо.

Добыв через гонца пропуск у епископа, он отправился к нему на корабле. Плыть было недалеко, не больше трёх миль вниз по реке. Сойдя на берег, князь тут же отправился к епископу Альберту, где был прекрасно встречен. У епископа Альберта были далекоидущие планы на каждого русского князя, что готов был сотрудничать с орденом. Епископ Буксгевден не покладая рук трудился над приобретением друзей в этом непростом регионе, а тут молодой русский князь пожаловал с визитом и предложением дружбы сам. Ещё более актуально это выглядело в свете того, что теперь границы земель ордена напрямую соприкасались с землями королевства Кукейноса, то есть они были соседями. А когда соседи друг за друга горой, это очень большое удобство. Говорить о соседях, как вы понимаете, можно бесконечно, а главное, объяснять никому ничего не нужно, для многих это и сейчас больная тема.