Русские богатыри. Преданья старины глубокой

Поднял он тогда меч-кладенец, взмахнул им над крышкой, опустился меч, зазвенел о камень, – глядь, а из-под него поперёк гроба железная полоса проросла.

– Душно мне, меньший брат, – жалуется Святогор, – попробуй-ка ударить мечом вдоль крышки.

Ударил Илья и вдоль крышки, из-под меча искры посыпались, и другая железная полоса выросла.

– Ох, тяжко мне, – стонет Святогор, – наклонись-ка ко мне, меньший брат, я дохну на тебя своим духом богатырским, передам тебе всю свою силушку великую.

– Довольно с меня и этой силы, старший брат, – отвечает Илья, – а коли ты передашь мне всю свою силушку богатырскую, так меня земля носить перестанет, как и тебя.

– Ну, хорошо же ты сделал, Илья, что не послушал меня: я бы дохнул на тебя мёртвым духом, и ты бы умер вместе со мною. Прощай, мой названый меньший брат, владей моим мечом-кладенцом, владей моей силой, а коня моего привяжи ко гробу, – кроме меня, никто с этим конём не совладает.

Замолк богатырь, замерли слова его, а Илья всё стоит, слушает, опершись на меч-кладенец, всё думает, не скажет ли ему старший братец ещё хоть словечко. Нет, затихли слова богатырские, пропала мощь-сила заветная, а из щёлки гробовой мёртвый дух пошёл.

Опоясал тогда Илья меч-кладенец, привязал коня Святогорова ко гробу, положил перед гробом три земных поклона глубоких, смахнул слезу горючую и поехал на святую Русь, к князю киевскому, Владимиру Красному Солнышку.

Богатырь Михайло Поток

Собрались славные богатыри на пиру у князя Владимира: все потешаются, гуляют, веселятся.

А Владимир Красное Солнышко по гридне столовой похаживает, то тому, то другому богатырю службы раздаёт. Наливал князь чару зелена вина, ковш мёду сладкого, подносил старшему богатырю, Илье Муромцу:

– Илья Муромец свет Иванович, ты съезди-ка на горы Сорочинские, побей силу неверную, татарскую.

Наливал Владимир-князь вторую чашу, подносил другому богатырю, молодому Добрыне Никитичу:

– Эй ты, молодой Добрынюшка Никитич, ты отправься-ка за море синее, ты прибавь-ка нам земельки святорусской, чтобы было с кого брать дани немалые.

Третью чару подносил он богатырю Потоку Михайлу Ивановичу:

– Ты съезди-ка, Михайло Поток, сын Иванович, в Подолье Лиходеево, ты возьми-ка с Лиходея дани за двенадцать лет с половиною.

Приняли богатыри чаши одною рукою, выпили сразу, не поморщились, седлали скоро-наскоро коней богатырских, поехали по чисту полю каждый в свою сторону, исполнять службу княжескую.

Как приехал Михайло Поток в землю Лиходееву, раскинул он шатёр белого полотна на зелёных лугах, на траве шелковой. Надел он на шатёр маковку красного золота: днём маковка что солнце сияет, ночью не уступит светлому месяцу.

У Лиходея Лиходеева была дочь, Марья Лиходеевна, хитрая девушка, всякому колдовству учёная. Увидела она шатёр в поле и просится у отца:

– Отпусти меня, батюшка, что-то прискучило сидеть в тереме, погуляю я в чистом поле с нянюшками, с матушками и с сенными девушками.

Отпустил её отец. Разбрелись по чисту полю нянюшки, матушки и сенные девушки, а Марья Лиходеевна к шатру подбежала, внутрь заглянула.

Спит богатырь в шатре, похрапывает. Смотрит на него в щёлку девица, посматривает, а богатырский конь оземь копытом бьёт и говорит человечьим голосом:

– Спишь ты, Михайло Поток Иванович, а у шатра-то твоего девица-красавица стоит!

Вскочил Михайло Поток на ноги, вышел из шатра – не видит девицы, одни лебеди да гуси по заводям плавают. Присмотрел он лебёдку золотое перо – голова у лебёдки унизана нитями золотыми, перевита каменьями самоцветными, скатным жемчугом.

«Вот ту лебёдку намечу да и подстрелю», – думает богатырь. Натянул лук, насадил стрелу, метит в лебедь белую золотое перо, а лебедь-то поднялась высоко-высоко, покружилась да и спустилась перед самым Михайлом на землю, обернулась красной девицей, Марьей Лиходеевной, и говорит ему:

– Не стреляй в меня, молодец, а вези меня на святую Русь, окрести в православную веру да и женись на мне.

Полюбилась Михайле Потоку девица, и дали они друг другу зарок: как женятся, кто первый из них умрёт, с тем в могилу и другого живьём закопать.

Не поехал он за данью, а взял с собою Марью Лебедь Белую и пустился в обратный путь к Киеву.

Повстречал он в чистом поле Илью Муромца и Добрыню Никитича. Везёт с собою Илья добычи, золота, серебра бессчётно, везёт и Добрыня дани немало, что вперёд забрал с покорённых земель, только один Михайло Поток свет Иванович не везёт ни золота, ни серебра, а ведёт за руку одну свою Марью Лебедь Белую.

– Как же ты на глаза к Владимиру-князю покажешься? – говорят ему богатыри. – С чем ты в Киев явишься? Мы дадим тебе золота и серебра, от своих богатств отделим.

– Не надобно мне, братцы, ни золота, ни серебра, а привезу я одну Марью Лебедь Белую, с нею и покажусь на глаза к Владимиру-князю.

Приехали богатыри: Илья Муромец со своею добычею, Добрыня с данью; отдали Владимиру, поклонились, прочь пошли.

Увидал Владимир Михайла Потока с его невестою, обласкал их, говорит: